Б. Седов - Девушка, мент и бандит

- Ваше здоровье, - сказал Граф и, не чокаясь, выпил водку.

Червонец, подумав о том, что эти тридцать граммов годятся только для протирки очков, опрокинул в себя рюмку и потянул носом.

- Хорошая водка, - сказал он для поддержания разговора.

- Водка неплохая, - согласился хозяин, - однако перейдем к делу.

- Да, давайте к делу, - поддержал его Червонец, который не знал, как себя вести и слегка нервничал.

- Я слышал, вас постигло несчастье, - понизив голос, сказал Граф.

- Несчастье? - удивился Червонец. - Какое еще несчастье?

- Я имею в виду гибель вашей девушки.

- Девушки… А, это вы про Бастинду? - вспомнил Червонец, который уже и думать забыл о своей бывшей зазнобе, вспоминая о ней только в связи с рыжей девицей, которую нужно было поймать.

- Да, про нее. А как ее звали на самом деле?

Червонец замялся. Он не знал, как звали Бастинду. За те два месяца, которые она была рядом с ним, он ни разу не назвал ее по имени. Вроде бы - Таня, а может быть, и Катя…

- Я не знаю, - честно ответил он, - Катя вроде бы…

- Катерина, стало быть, - кивнул Граф, - ну да ладно, царство ей небесное. Я ведь пригласил вас сюда действительно по делу, и если это дело выгорит, то можете считать, что вам выпал счастливый билет.

Червонец поерзал в кресле и спросил:

- А можно я закурю?

- Ради бога, - ответил Граф и подвинул к Червонцу тяжелую кованую пепельницу.

В это момент его рука попала под свет лампы, и Червонец увидел на среднем пальце Графа массивный платиновый перстень с огромным бриллиантом.

"Прямо как в кино, - подумал он, - куйте железо, не отходя от кассы…"

Закурив, он осторожно выпустил дым в сторону и, чтобы не казаться совсем уж безгласной куклой, кашлянул и спросил:

- Это… А что за дельце-то? Хотелось бы узнать.

И принял более вольготную позу.

- Меня интересует одна вещь, - выдержав небольшую паузу, сказал Граф.

Червонец подумал, что Граф хочет отправить его на дело, и, приосанившись, сказал:

- Ну что же… Скажите, где эта вещь, у кого она, ну и это… Достанем.

Граф негромко засмеялся.

- Вы, молодой человек, поперек батьки не спешите. А вещь эта - так она у вас. И если вы мне ее отдадите, получите тридцать тысяч.

- Это… - Червонец наморщил лоб, - это, значит, тыща бакинских?

- Что за выражения, - брезгливо сказал Граф, - бакинских… Нет, юноша, не тридцать тысяч рублей, а тридцать тысяч, как вы изволили выразиться, бакинских. Американских долларов.

- Тридцать штук баксов?

Червонец изумился, но у него тут же мелькнула страшная мысль, что пожилой Граф хочет купить у него, например, почку.

- А что за вещь? - И он с подозрением посмотрел на смутно видневшееся в густой тени лицо Графа.

- Водочки? - любезно поинтересовался Граф, и Червонец кивнул.

Снова налив по двадцать капель водки, Граф поднял свою рюмку и сказал:

- За взаимопонимание.

Они выпили, и Граф, закурив, задумчиво произнес:

- Видите ли, молодой человек… Скажу вам прямо. Для меня не составило бы ни малейшего труда просто забрать у вас эту вещь, а вас… В общем, вы бы исчезли. Но не все так просто. Во-первых, при получении этой вещи я хочу соблюсти некоторую благородную процедуру, а во-вторых, вы понадобитесь мне после того, как эта вещь окажется у меня.

- Да что за вещь-то? - не вытерпел Червонец.

- Старинный медальон с латинской надписью, и одна буква перевернутая.

- Неправильная "S"… - подхватил Червонец.

- Совершенно верно, - кивнул Граф, - перевернутая "S" в слове "люпус".

- А откуда вы знаете, что эта вещь была у меня?

- Птичка в клювике принесла, - засмеялся Граф, - слухами, знаете ли, земля полнится. И потом - что значит "была"?

- Ну… - Червонец смутился. - Была, а потом не стало.

- Где медальон? - голос Графа вдруг стал резким и неприятным.

Червонец вздрогнул и, почувствовав, что финтить бесполезно да и попросту опасно, быстро ответил:

- Я его одному братку продал.

- Что за браток?

- Я его не знаю, в игровых автоматах продал. Но браток конкретный, из наших.

- Конкретный… - язвительно повторил Граф. - Вам маслину конкретную в башку заправить надо! Как звать братка этого вашего?

- Не знаю… Я его в первый раз увидел.

Граф молчал, и Червонец, замерев от страха, слушал его ровное спокойное дыхание. Пауза длилась долго, наконец Граф тяжело вздохнул и, выдвинувшись из тени, внимательно посмотрел Червонцу в глаза.

- Убить бы вас… Но я чувствую, что от этого много толку не будет. Так что слушайте мои слова и запоминайте их как "Отче наш".