Б. Седов - Фарт

– Привет, Кончита! Тоже решила окунуться?

– А я купаюсь тут каждый день по нескольку раз, – ответила она и скинула с себя последнее, что на ней оставалось.

А именно – узкие ярко-зеленые трусы, которые приятно контрастировали с ее смуглым телом. После этого она встала прямо и, глядя на меня, заулыбалась самым недвусмысленным образом. Она давала мне возможность как следует рассмотреть и оценить ее прелести и не скрывала этого. Когда наконец она сочла, что предварительный осмотр можно считать законченным, то пошлепала себя по бедрам и спросила:

– Ну как, я нравлюсь тебе?

Вопрос был не из простых.

То есть, конечно, она была девушкой что надо, однако не совсем в моем вкусе. Крупные груди с почти черными большими сосками торчали вперед, совершенно игнорируя силу земного притяжения. Это производило хорошее впечатление, но, на мой взгляд, они были несколько великоваты. Так же крупноваты были и задорно подрагивавшие круглые ягодицы, которые тоже, если так можно сказать, торчали. Но талия была узкой, живот – подтянутым, ноги – длинными, и вообще во всем ее теле угадывалась гибкость и живость. А то, что она вся упругая и горячая, я уже знал.

Я смотрел на нее, как на незнакомую вещь, и постепенно начинал понимать, что у нее к чему и как воспринимать ту или иную выпуклость или впадину. Эта эстетика женского тела была для меня новинкой, и я рассматривал Кончиту, как новую книгу. С недоверием, но с постоянно растущим удовольствием. Некоторые детали ее тела по привычке казались мне неправильными, но, стоило только присмотреться чуть внимательнее, в них открывались новые и интересные, хотя и непривычные, свойства.

– Я не слышу ответа, – сказала Кончита, – или у тебя пересохло в горле? Я принесла вино, хочешь?

– Хочу, – ответил я с облегчением, потому что демонстрация загорелых прелестей несколько затянулась и я уже не знал, как бы ее окончить.

Взяв бутыль, Кончита подошла к берегу и, не сводя с меня глаз, стала медленно спускаться в воду. Это было весьма привлекательным зрелищем, и я обратил внимание на ее лобок. Черные густые волосы были аккуратно выбриты особым образом, а то, что оставалось, изображало из себя серп и молот.

Сказать по правде, эта символика сразу же несколько охладила меня, пробудив воспоминания и ассоциации из треклятого советского прошлого. Вот ведь дура, подумал я, неужели она не понимает, что от таких картинок у кого угодно может опуститься все, что встало! Но тут же сообразил, что это только у меня, выходца из бывшего Советского Союза, такие изображения выбивают из головы всякий секс. А те местные, с которыми она благополучно кувыркалась до меня и будет кувыркаться после, на такие мелочи просто не обращают внимания. Для них это просто обычный прикол. Может быть, еще и возбуждает особым образом, и они трахают ее с особым, революционным воодушевлением.

Пока я размышлял о вкусах и символах, Кончита, гоня перед собой небольшую волну, подошла к мне. Мы стояли друг напротив друга по грудь в воде, и я с вожделением смотрел… Вовсе не на ее коричневые соски, которые были как раз на уровне поверхности воды, и она маленькими волнами то накрывала их, то вновь отступала…

Нет.

Я смотрел на бутыль.

– Ты не ответил, – сказала Кончита хрипловатым и низким голосом, – я нравлюсь тебе?

Но гипноз пупков, лобков, грудей и ягодиц уже почти прошел, вышвырнутый из головы мыслью о содержимом бутыли, и я, цинично улыбнувшись, ответил:

– Я пока не понял. Но то, что ты держишь в руках, нравится мне наверняка. Кстати, что за вино в этой прекрасной большой бутыли?

Кончита вздохнула и ответила обычным голосом:

– Вас всех всегда интересует то, что в бутыли, а не то, что прямо перед вами. Можно подумать, что вы педики. Смотрите на красивую женщину, а думаете о другом.

– Одно не исключает другого, – резонно сказал я, – просто мне для того, чтобы быть в состоянии оценить красоту и прочие достоинства прекрасной женщины, нужно сначала изучить содержимое этого сосуда.

– Все-таки ты признаешь, что я прекрасна! – Кончита аж расцвела, – Ладно, вот тебе твоя бутыль, лакай!

И Кончита, сделав шаг и преодолев последнее расстояние между нами, приподняла бутыль, а другой рукой скользнула по моим ягодицам под водой, слегка ущипнув меня. Потом она закинула левую ногу на мою поясницу, и я почувствовал на своем бедре короткую щеточку ее идеологически выдержанной стрижки. Чуть ниже было нечто мягкое и горячее.

Все это было хорошо, то есть – ласковая теплая вода, вино и женщина, но тут я обнаружил, что не могу ни взять вино, ни потрогать женщину. Обе мои руки были заняты гигиеническими принадлежностями.