Б. Седов - Крест в законе

- Врешь!!! - прогремело откуда-то сверху. Генерал, услышав этот голос, содрогнулся всем телом, мгновенно втянул голову в плечи и вновь повалился - не присел, не опустился! - именно повалился в кресло. С опаской, медленно поднял лицо.

На деревянном балконе-галерее, обрамляющем сверху нижний холл, стояла… Настя. Вот ведь неожиданность! О возможности ее присутствия в доме он как-то и не подумал, до крайности перепуганный вооруженным налетом Таганцева.

К тому же Настя держала на виду диктофон.

- Я тут весь ваш лирический рассказ на «цифру» записала, Борислав Карлович, - обрадовала она генерала. - На всякий случай - потомкам будет весьма интересно знать, как вы, генерал Ольшевский, с потрохами сдали нам своего многоуважаемого Ивана Афанасьевича Бармина.

- У-у-у!!! - громко взвыл генерал. Понятное дело, он-то надеялся, что у этих бандюг не хватит мозгов, чтобы зафиксировать его показания на пленку или цифровой электронный носитель. А слова - пустое сотрясание воздуха. Их при желании можно интерпретировать как угодно. Во всяком случае до последнего оставался шанс хоть как-то потом оправдаться перед Барминым. Кстати, в том, что его оставят в живых, генерал Ольшевский уже почти не сомневался.

Впервые за все время - Настей - была названа его фамилия. Не случайно.

Генерал госбезопасности Борислав Карлович Ольшевский слыл в определенных кругах человеком в высшей степени осторожным, таинственным и загадочным. Ни в каких операциях или сомнительных мероприятиях на высшем уровне его имя не фигурировало, хотя в каждой подлой интрижке он непременно принимал участие. Не выходя из тени, координировал действия других, умело загребал жар чужими руками и в случае провалов неизменно оказывался в стороне, как бы ни при чем.

Теперь, похоже, ему было не выкрутиться.

- Эй, генерал! - снова заговорила Настя. - Не скромничай, расскажи добрым людям, зачем так из кожи лез, охотясь за документами?

Сжавшись в комок, генерал Ольшевский продолжал молча сидеть в кресле.

- Ну, хорошо, - произнесла Настя, спускаясь вниз по широкой деревянной лестнице с роскошными резными перилами. - Ты не хочешь, тогда я сама расскажу.

Да, это был ее выход, ее, напыщенно говоря, сольный номер. Правда, аплодисментов ей дарить никто из присутствующих не собирался - ситуация не подходила - и букетами цветов, как приму Большого академического театра, из зрительного зала не забрасывали. Тут, как говорится, не до цветов, - гранату бы не бросили ненароком!

А Ольшевский, между прочим, весь напрягся и забеспокоился еще пуще прежнего, когда Настя оказалась рядом с Таганцевым и Лопатиным.

Андрей, заметив, какое впечатление на генерала произвело внезапное появление женщины, подал знак Сергею, и тот подошел к Бориславу Карловичу ближе, взяв пистолет наизготовку.

- Вот вы тут, господин Ольшевский, упоминали о том, что, собрав воедино информацию и проанализировав ее нужным образом, можно установить имена людей из советского и даже нынешнего правительства, которые миллиардами выкачивали и выкачивают из страны деньги. Я добавлю. И людей этих найти можно, и деньги украденные отыскать, и, что намного важнее, доказать все это будет очень просто. Таким образом, речь не идет даже о громадном состоянии, исчисляемом миллиардами долларов. И если не Третья мировая война грянет, то уж историческая роль и позиция России в мире явно претерпят грандиозные качественные изменения. Российское государство либо поднимется на высшую ступень пьедестала, затмив собой Америку, Германию, Англию, Японию, Францию - всех к чертовой матери! - либо скатится в такую глубокую яму, из которой даже африканское племя людоедов мумба-юмба покажется верхом возможностей цивилизации. Каким образом Иван Афанасьевич Бармин намеревается распорядиться полученными данными, одному Богу известно. А вам, генерал, известно другое! - Настя повысила голос.

Генерала Ольшевского заколотило. Казалось, у него вот-вот начнется дичайший приступ эпилепсии, хотя этой страшной болезнью Борислав Карлович не страдал.

- Но что же именно вам известно, генерал, чем вы так упорно не хотите поделиться с нами? - продолжила Настя. - Вы, генерал Ольшевский, убили моего отца, генерал-майора госбезопасности Ивана Трофимовича Звягина!

- Не-е-ет!!! - запищал Ольшевский.

- Да!!! - резко, как удар топора, рубанул воздух голос Насти. - Выпихнули его на пенсию, сами заняли его место на Лубянке - в этом вам помог всесильный Бармин - и потом убили в закрытом отделении психиатрической лечебницы.