Б. Седов - Любовь и баксы

- Ну, Константин Эдуардович, это еще когда будет, - вздохнул Желвак. - И вообще - не говори гоп. Давай-ка еще по водочке.

- Давайте, - неожиданно сказал по-русски Шервуд, - водка на здравье.

Видимо, в процессе застолья он успел выучить часто повторяемое слово "давайте", которое вполне соответствовало простому английскому come on, и решил блеснуть знанием русского языка.

- Во! - обрадованно воскликнул Желвак. - Уже выучил! Это, как его, прогресс!

- Прогресс! - поддержал его Граф. - Ну, за прогресс!

И они выпили за прогресс.

Потом выпили за джинсы, за американцев на Луне, за подвеску Макферсона, а когда Желвак неожиданно предложил тост за развитие животноводства, в дверь тихо постучали.

- Да, войдите, - сказал Граф, повернувшись к двери, и в кабинет бочком проскользнул Миха Гобсек.

- Приветствую вас, Михаил, - учтиво сказал Граф, однако не встал и руки Гобсеку не протянул, а только гостеприимно показал глазами в сторону стола.

Гобсек помялся у двери, затем смущенно кашлянул и, подойдя к указанному месту, осторожно опустился на краешек кресла.

- Николай Иванович сказал, что у вас к нам какая-то новость. Слушаю вас.

- Если позволите, я с самого начала.

- Да, конечно, - кивнул Граф. - Это будет весьма правильно. Водочки?

- Если позволите.

- Конечно, позволю. Мало того, даже настойчиво порекомендую, потому что у нас тут не простая вечеринка, а особая. Тут, понимаете, такое дело… - говорил Граф, наливая Гобсеку, а заодно и всем остальным. - У меня брат нашелся. В самой что ни на есть Америке. Вот такой праздничек.

- Ну, - оживился Гобсек, - за такое дело выпить сам Бог велел.

Он взял рюмку и, посмотрев на братьев, восхищенно покачал головой:

- Это надо же, из самой Америки… Ну, со свиданьицем!

Он снова посмотрел сначала на Графа, потом на Шервуда и опрокинул рюмку в рот. Остальные последовали его примеру, а Гобсек занюхал водку корочкой хлеба и сказал:

- После первой не закусываю.

Граф понимающе кивнул и взялся за бутылку, но Гобсек протестующе выставил руку:

- Да я не в том смысле, Константин Эдуардович. Это просто присказка такая.

- А хоть и присказка, - улыбнулся Граф. - Мы - то уже приняли на грудь…

Он оглядел стол и сказал:

- Аж по целой бутылке. А вы, Михаил, еще свеженький. Так что не чинитесь. Считайте, что это штрафная.

И он налил Гобсеку еще.

Тот поблагодарил радушного хозяина, а в том, что хозяин здесь именно Граф, сомневаться не приходилось, и выпил вторую. Вкусно крякнув, Гобсек выбрал огурчик поменьше, схрумкал его и сказал:

- Если позволите, я все-таки расскажу, зачем пришел.

- Конечно, - сказал Граф, - расскажите. А если еще водочки…

- Не-не, пока хватит, - ответил Гобсек. - В общем, так. По роду своей деятельности я сталкиваюсь со множеством ценных вещей и ювелирных изделий.

- А какое у вас образование? - перебил его Граф.

- У меня? - удивился Гобсек. - Школа и три курса филфака. А что?

- Ну, - Граф улыбнулся, - весьма складно излагаете мысли. Для человека вашей специальности…

- Благодарю вас. Однако к делу. И мне в руки попала одна на первый взгляд весьма обычная вещь. Но… Не желаете взглянуть? Слышал, вы чем-то таким интересуетесь.

- Желаю, - ответил Граф.

- Извольте.

И Гобсек небрежно выложил на стол овальный серебряный медальон.

Все трое уставились на него, как на отрезанную голову Филиппа Киркорова, и настала драматическая пауза. Наконец Граф нервно кашлянул и, бросив на Гобсека быстрый взгляд, взял медальон в руки. Раскрыв его, он, шевеля губами, прочел надпись и сказал Шервуду по-английски:

- Это он. И буква "s" в слове "Lupus" перевернута.

Шервуд резво выхватил медальон из рук брата и внимательно осмотрел его.

- Точно, - радостно сказал он, - и тут еще рядом с замком три черточки нацарапаны. Отец рассказывал о них. Это вроде дополнительного пароля.

Граф посмотрел на Гобсека, который сидел с подчеркнуто равнодушным видом, и, хлопнув его по плечу, сказал:

- Вы счастливый человек, Михаил, поверьте мне. Сегодня вы сделали очень правильный ход. Если бы эта вещь ушла в другую сторону и я узнал бы об этом, я собственноручно пристрелил бы вас. Я говорю это для того, чтобы вы поняли, насколько этот медальон важен для меня и для моего брата, который, между прочим, прилетел из Америки исключительно ради него. Но теперь, - и Граф снова потрепал Гобсека по плечу, - вы просто именинник.

- Господа! - Граф встал. - Я предлагаю поднять тост за Михаила, который сегодня принес всем нам радость.