Александр Золотько - Тень Дракона

– И что?

– И ничего… Ты своих долго прятать будешь? – спросил Пирог у Климова. – Думаешь, на всю оставшуюся жизнь к ним охрану прикрепят? Хрена лысого! Дракону нужно только подождать с месяц – и все. Ты же знаешь, что происходит с делами, работа над которыми не приносит сразу этих гребаных результатов?

– Вы предлагаете идти к Дракону?

Как легко они стали произносить это слово. Поначалу они называли его сволочью или уродом. Потом – с легкой неловкой улыбкой, не забывая произносить: «Как его называет Шатов»… А теперь вот так просто – Дракон.

«Как вы его называли?» – вспомнил Шатов вопрос, прозвучавший в кабинете, словно мхом обросшем скукой и упрямством. Выходит, очень важно, как ты называешь своего противника. Дракон.

– Я предлагаю решать, – майор припечатал ладонь к крышке письменного стола, – идти до конца, или…

В кабинете их было пятеро. Гремлин так и не появился. Выходило, что решать им предстоит пятерым. Четверым, поправил себя Шатов, с ним они советоваться не будут.

– Если мы сейчас сообщим в Управление о стрельбе и еще четырех убитых, то больше ничего решать не придется. Сюда приедут очень важные люди и очень надежно усадят нас за составление тысяч рапортов и отчетов. Нам предложат сообщить, как это мы проморгали Барановского.

– Не мы одни проморгали, – поднял голову Пирог.

– А объяснений потребуют у нас, – спокойно произнес Сергиевский.

– Но нам в любом случае придется увидеть парней из внутренней безопасности и вести с ними длинные разговоры, пытаясь объяснить, что мы не верблюды, – Балазанов с хрустом размял пальцы рук.

– Это завтра, – напомнил майор. – А сегодня у нас еще есть возможность… Последняя возможность.

Он уже решил, понял Шатов, он уже сделал свой выбор и теперь ждет решения остальных. И, независимо от этого решения, Сергиевский будет действовать. Как бы все это ни выглядело. Даже если он и контачит с Хорунжим, то и в этом случае майор сегодня будет действовать самостоятельно.

– Он еще может не перезвонить, – напомнил Пирог.

– Может, – кивнул Сергиевский.

Пирог стукнул кулаком по колену:

– И как все это будет выглядеть?

– Точно – не знаю, – майор потер руки. – Выберем место, лучше открытое. Пойдет Шатов… В бронежилете. С ним пойду я.

– Такое уже было.

– Ну и что?

– Не стоит рисковать двоим, – Шатов словно со стороны услышал свой голос и удивился, как спокойно и холодно он звучит.

– Хочешь пожертвовать собой? – осведомился Климов.

– Хочу разобраться до конца, – поправил его Шатов.

– Может, ты уже и место выбрал?

– Да. Площадь Свободы. Возле памятника.

– Он не пойдет на середину площади.

– Это пусть сам Дракон и решает, – Шатов посмотрел в глаза Пирогу, и тот отвел взгляд. – В другое место я не пойду.

– Он не выйдет.

– Если вправду ищет шанс уцелеть – выйдет. Это он предложил договариваться.

Сергиевский устало вздохнул:

– Будем голосовать?

– Голосования не будет, – Шатов встал и оказался лицом к лицу с майором. – Решать буду я, извините. Без меня он ни с кем разговаривать не станет.

– Да пошел ты, – чуть снова не сорвался на крик Климов, но майор его остановил.

– Он прав. Я могу только доложить наверх о том, что у нас в холле лежит застреленный младшим сержантом милиции лейтенант Барановский. И на этом наш выбор закончится. Есть другие варианты?

– А что мы делаем, пока Шатов будет топтаться посреди площади? – спросил Климов.

– А мы будем за ним наблюдать и ждать.

– А если Дракон появиться, мы все равно будем ждать?

– Да.

– Он же никуда не сможет уйти с площади. Мы его на машине достанем мгновенно.

– Сам придумай, что может предпринять Дракон, – предложил Сергиевский. – Может, например, выйти не один, а с заложником.

– Или устроить такую же штуку, как возле «Севера». Не уйдет вовремя с площади – кто-нибудь погибнет, – Балазанов похлопал себя по карманам, достал пачку сигарет, покрутил ее в руках и сунул обратно. – Он придумает. Он сейчас все это и готовит. Ему зачем час понадобился, по вашему?

Балазанов прав, Дракон может придумать кучу разных забавных способов обезопасить себя. Он в выборе средств не ограничен. Он сможет… Он все, что угодно сможет. Где-то перекрыть вентиль, или оставить где-то зажженную свечу. Шатов брал как-то интервью у миротворца, вернувшегося из Югославии. Там беженцы, оставляя свои дома, открывали на первом этаже газ, зажигали на втором свечу. И через час все взрывалось.