Александр Золотько - Зубы Дракона

Нужно сосредоточиться на этих двух, которые выходят во двор. Хотят штурмовать, пусть штурмуют.

Очень удачный шкафчик здесь возле внутренней двери. И дверь очень удачно открывается в эту сторону.

Шкаф рухнул на бок, дверца открылась, и по полу покатились тарелки и кастрюли.

Еще прижать шкаф табуретом.

А вот эту дверь, на крыльцо, заложить ножкой стула.

Шатов сел на пол, спиной в дальний от окон угол, задыхаясь вытащил из кармана брюк запасную обойму и попытался сунуть ее в пистолет. Только с третьей попытки сообразил, что там еще стоит пустая, расстрелянная во дворе.

Выругавшись, Шатов выбросил ее, вставил новую. Теперь можно и перевести дыхание. Оконные рамы закрыты. Если они начнут ломиться через одно окно или через оба, у Шатова будет достаточно времени, чтобы расстрелять минимум двенадцать патронов. Перезарядить пистолет он может не успеть.

Тогда он расстреляет одиннадцать патронов, а последний… Шатов хмыкнул, закашлялся, потом захохотал. Как в плохом кино. Чего ему стреляться? Что, там за окном смертельные враги?

Да, враги, напомнил себе Шатов. Это они заманили тебя сюда. Это они руками тех двух сопляков убили у тебя на глазах женщину только за то, что она…

Там враги.

Враги, еще раз напомнил себе Шатов. Враги.

Враги?

А если ты снова сорвался? Тебе снова примерещилось? Ты пошел на танцы, и, увидев Жору и Антона, сорвался. И это не испуганный Жорик говорил тебе то, что ты хотел услышать, а ты сам, твое безумие. Дракон, который поселился в твоей голове. Чудовище, которое обещало когда-то стереть тебя, словно карандашный рисунок ластиком. Линию за линией. Штришок за штришком.

И сейчас за дверью не подонки и убийцы, а обычные люди, которые пытаются спасти от тебя не только сотни других людей, но и тебя самого.

– Шатов, – послышалось с улицы снова. – Не нужно больше стрельбы. Поговорите с нами.

Нет, прошептал Шатов. Я знаю, что вы мне скажете. Вы скажете, что я снова сошел с ума. И еще вы скажете, что скоро, очень скоро, препарат боли начнет свое действие, и я буду корчиться, снова рухнув в адское пламя. И Дракон будет меня мучить еще сильнее, потому, что я сумел не сдаться, сумел устоять и не подчиниться его приказам.

Воздух в комнате был необыкновенно сухой и драл горло при каждом вздохе.

– Шатов, мы хотим вам помочь.

Чей это голос? Мужской, уверенный в себе, голос. Дмитрий Петрович? Нет, не он. И не Игорь. Неужели Звонарев? Похоже на то. Он сейчас в форме милиционера или в белом халате?

– Евгений Сергеевич, вы уже покалечили несколько человек…

Нескольких? Охранника и Антона. Мальчишку – за дело. Славика жаль, он оказался не там и не в то время. Но мне очень был нужен пистолет.

– Хватит насилия, Евгений Сергеевич…

Хватит, кивнул Шатов. Отпустите меня. А еще лучше вызовите сюда Хорунжего Мишу и его ребят. Вызовите их сюда. Моей жене не нужно говорить. Не нужно. Ее вообще-то зовут Лилия, но ей очень не нравилось это имя, и я дал ей другое – Вита. Жизнь. И я ее всегда называю Витой. Но вам этого знать не обязательно. Ее никто, кроме меня, не называет Витой. Даже Хорунжий ее не называет Витой. Для него она Лилия, болотный цветок. А для меня – жизнь.

– Шатов, если вы меня слышите…

Слышу, прошептал Шатов и крикнул, надеясь, что его услышат на улице:

– Слышу!

– Вы слышите меня, Шатов? – повторил голос Звонарева.

– Слышу, твою мать, – выругался Шатов, положил пистолет на пол возле своей правой ноги, поднял валявшуюся рядом металлическую миску и бросил ее в окно.

Миска ударилась о простенок и звонко прокатилась по полу, как бумеранг вернувшись к Шатову.

– Ответьте, Шатов!.. – Звонарев готов был повторять просьбу до утра.

Еще раз. Шатов метнул миску. Звон стекла. Двух стекол, внутреннего и наружного. Хорошо бросил, Жека, талантливо.

– Слышу я тебя, доктор! – крикнул Шатов.

– Евгений Сергеевич! У вас снова начался кризис. Вы не контролируете свои действия. Вы их не можете контролировать. Вы в плену иллюзии… Хватит насилия…

– Пошел ты, – крикнул Шатов, изо всех сил напрягая горло. – Это ты Дракону расскажешь и варварам. Или можешь рассказать это Раисе из магазина. Слышишь, доктор?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, Шатов, – мегафон приблизился к дому?

Подбираетесь, протянул Шатов. К дому подкрадываетесь? В разговор меня втянуть хотите, а сами вломитесь в дом? Знаем мы ваши штучки.

Шатов встал, тяжело опершись о стену, осторожно, вдоль стены подошел к разбитому окну. Выглянул на мгновение.