Александр Золотько - Зубы Дракона

Крепенькие штанишки, можно попробовать.

– Вы чего? – снова подал голос Жорик, когда Шатов перевернул его на живот и, захлестнув удавкой горло, свободный конец петли привязал к рукам.

– Это для того, чтобы ты не дергался, милый. Полежишь спокойно, а потом, утром, тебя здесь найдут.

Тело Жорика рванулось с неожиданной силой. Шатов, не ожидавший такого, разжал руки, и мальчишка вскочил. Почти вскочил.

От резкого движения шнурок врезался в горло. Жорик, захрипев, упал на колени, но не остановился, а попытался ползти. Шатов толкнул его в спину.

– Лежи, дурной!

– Нет, – мальчишка упал лицом в траву, но продолжал отталкиваться ногами, нелепо, по-жабьи, словно тело двигалось само, не контролируемое сознанием. – Нет!

– Лежать! – Шатов навалился сверху, прижал своим весом ноги Жорика к земле и брюками, как веревкой, связал их в щиколотках. – Куда это ты собрался, гаденыш?

– Козел, урод, сволочь недобитая, – не смотря на то, что каждое движение тела натягивало шнурок на горле, Жорик продолжал извиваться и дергаться. – Сука!

Шатов замер, немного озадаченно. Переход был слишком стремительным. Спокойный, воспитанный мальчик, вежливо и терпеливо уговаривавший безумца, вдруг сам превратился в комок ярости и страха. Животного ужаса, запах которого так хорошо научился различать Шатов.

– Отпусти! Слышь, отпусти! Ты, козел, отпусти. Отпусти! – голос сорвался, и теперь Шатов слышал только шипение полураздавленной змеи. – Я тебя… Урою… В клочья разорву… Сука! Отпусти! Слышишь, отпусти…

– Не кричи, милый, всех сверчков распугаешь, – предупредил Шатов.

Быстрее соображай. Что произошло? Мальчишка был совершенно спокоен, когда его мог убить сумасшедший. Спокойная гладкая речь, аккуратно построенные фразы. И вдруг, после того, как стало понятно, что убивать его ни кто не собирается, что придется ему полежать здесь всего до утра – такая вспышка. Взрыв ужаса.

Шатов похлопал себя по карманам. Носовой платок. Ладненько, сойдет.

– У тебя нос не заложен? – спросил Шатов самым обыденным тоном.

– Что?

– Носом нормально дышишь? Я тебе сейчас кляп вставлю в рот, хочу быть уверен, что не придушу тебя до смерти…

– Слушай, Охотник, – хрипло простонал Жорик, – отпусти меня… Слышь? Отпусти. Я…

– Что ты? Никому ничего не расскажешь? Будешь хранить верность данному слову до самого восхода? – Шатов свернул носовой платок в жгут. – Сейчас… Что ты сказал?

Шатов схватил мальчишку за волосы и приподнял его голову.

– Повтори, что ты сказал?

– Отпусти… – всхлипнул Жорик.

– Как ты меня назвал?

– Ни как…

– Как знаешь, – Шатов наклонился к Жорику. – Я тебя уговаривать не буду. Я тебе сейчас пасть заткну, оставлю здесь и уйду.

Тело мальчишки словно свело судорогой.

– Я не знаю, чего ты так боишься оставаться здесь, но ты этого боишься. Ты не расскажешь мне то, что я хочу узнать – твои проблемы. Я не узнаю, почему тебе стало так страшно? Мои проблемы. Ощущаешь? У нас с тобой абсолютно разные проблемы. Прощай!

Шатов попытался сунуть кляп в рот, но Жорик сцепил зубы мотал головой так, будто от этого зависела его жизнь.

Чего же ты так боишься, засранец? И чего это ты вдруг назвал меня Охотником? Ведь мы с тобой не разговаривали тогда, я ведь тогда вначале бросился на тебя, потом на десятилеток… И ты не рассказывал мне об обществе врагов Охотника… Не рассказывал… Или все-таки…

Шатов потянул шнурок удавки.

Хрип. Стон, потом хрип, затяжной, захлебывающийся.

Рот открылся в безуспешной попытке добыть хоть немного воздуха.

Теперь кляп.

Шатов снова оглянулся на село. Спокойно. Никто еще не бросился его разыскивать. Хорошо.

Жорик что-то пытался сказать.

– Что ты так бьешься, милый? – Шатов аккуратно вынул кляп изо рта.

– Охотник, сука, – дыхание прерывистое, злое, – лучше убей…

– Кто я?

– Охотник. Шатов Евгений Сергеевич. Журналист… Ты убил Дракона. Убей меня.

– Дракона, значит, я убил… – протянул Шатов. – Охотник, значит…

– Да, – прорычал Жорик. – Охотник.

– И, значит, в операционной…

– Живая она была, живая! Это мы ее замочили…

– Вот как… – сознание стало кристально чистым и холодным.

– Да. Мы часто работаем на живых…

– А ее за что? – спросил Шатов мертвым голосом.

– За что? – просипел Жорик. – Ее же предупреждали… Всех предупреждали, что с посторонними нельзя разговаривать… Чужой – заткнись и немедленно свяжись с…

Пауза. Только сиплое натужное дыхание.