Максим Шахов - Детектив для «Кока – Колы»

– Жаль! Очень жаль! Искренне говорю! Рад был засвидетельствовать свое уважение. Всего доброго! Но знайте: если вам будет трудно, в этой стране есть старый мудрый человек, который сможет вам помочь! Будьте любезны, передайте трубку…

Рафик протянул руку и за минуту произнес только три слова:

– Да… Да… Да…

Потом попрощался и положил трубку.

– Я здэсь бываю все врэмя. Кагда меня нэт, звани по этому номеру, хотя, минэ кажэца, что у тебя здэсь, в этот город, ужэ нэ будет праблэм… Ест хароший коньяк. Випьем?

– Спасибо, – отказался я, пряча визитную карточку в карман. – В другой раз. Меня ждет женщина.

– Женщин нэльзя заставлять ждать, – улыбнулся он первый раз за все время и поднялся.

Ни на кого не глядя, он проводил меня до самой машины. Все смотрели на него, как кролики на удава. На тротуаре стояла «девятка» с надписью «ГАИ», расплывшийся детина с жезлом шагнул ко мне:

– Старший ин…

Рафик отстранил его рукой:

– Куда лэзэшь? Нэ видишь, эта мой друг!

– Но… – промычал детина.

– Падажды…

Рафик пожал мне руку, я сел в машину и отчалил. Посмотрев в зеркало, я увидел, что они разговаривают с гаишником, то есть говорил Рафик, а гаишник переминался с ноги на ногу. Мальчики из белого «Форда» терпеливо ждали в стороне своей очереди.

Дебора сбежала по лестнице, как только я притормозил. На фоне угловатого серого здания универмага ее фигурка казалась такой же неуместной, как бабочка посреди тюремного двора. Я улыбнулся и открыл ей дверцу.

– Ну как ты? Я так волновалась!

– Нормально, – успокоил ее я. – Ребята обознались. Перепутали меня с типом, который выкопал у них перед окнами картошку.

Дебора закусила губку.

– Ты что… шутишь?

– Да нет, – сказал я. – В этом году с картошкой настоящее смертоубийство. Куда едем, в офис?

Похоже, она обиделась, отвернулась и тихо сказала:

– В гостиницу. Сегодня уже поздно. Я хочу отдохнуть.

«Вот тебе на, – подумал я, трогая машину. – Скажешь правду – обижаются, соврешь – тоже обижаются. Что же мне, глухонемым заделаться, что ли?» Всю дорогу Дебора меня подчеркнуто игнорировала. Я поглядывал на нее и молчал. Честно, я не чувствовал себя в чем-то виноватым. Подуется, подуется да и успокоится.

Я провел ее до номера и спросил, будем ли мы ужинать. Вместо ответа она хлопнула дверью у меня перед носом. Я пожал плечами и заскочил к себе за сумкой, думая, что это означает: будем или не будем?

Спустившись вниз, я забросил сумку в машину и поехал на заправку. После сегодняшних гонок бак был почти пустой. Объезд магазинов я начал против часовой стрелки. Купил икру, балык и немного красной рыбы. Меня так и подмывало пересыпать все это цианистым калием с мышьяком, поскольку угощение предназначалось для Дундукова, но я сдержался, надеясь, что пища и так станет ему поперек горла.

С водкой было сложнее. В принципе я не пил. Разве что нужно было для работы или по большим праздникам с друзьями. Поэтому всегда выискивал самую лучшую. Примерно в пятнадцатом по счету магазине мне попалась «Смирновская». Я купил три бутылки и добавил к ним пару шампанского. По дороге в гостиницу остановился у рынка и неожиданно для себя купил букет. Деборе.

Когда я вернулся, было двадцать минут пятого. Забросив сумку на плечо, я закрыл машину и подошел к обменному пункту посмотреть курсы валют. В этом городе кто-то явно играл на повышение. Доллар перевалил за две гривны, и налички в пункте не было. Она была у менял в услужливо потрескивавших зеленых пачках.

Сзади раздалось вежливое покашливание. Я повернулся. Один из двух сегодняшних бизнесменов приподнял шляпу в знак приветствия.

– Прошу прощения… Лоскутовский. Петр Тимофеевич. Директор МП «Алоизиус». Мы завтра устраиваем презентацию, так сказать, в тесном кругу. Милости просим! Двадцать ноль-ноль. «У дуба».

– Не думаю, – сказал я и прошел через строй расступившихся менял.

Кажется, я стал здесь уважаемым человеком. Открывая дверь, я оглянулся. Кроткий Лоскутовский с пеной у рта распекал водителя за какое-то пятнышко на крыле «СААБа». Я подумал, что нервы у него ни к черту.

Бросив сумку, я постучался к Деборе. Ни звука. Потрогал дверь. Закрыто. Испугавшись, забарабанил опять. Дебора соизволила отозваться. Сказала, что не хочет меня видеть. Я стоял, как дурак, со своим букетом, думая, что с ним делать, когда слева раздался голос:

– Эй! Есть кто живой?

Я повернул голову. Здоровенный мужик со стремянкой что есть силы стучал в мою дверь.