Б. Седов - Один против всех

Я кивнул.

- Пойдем со мной, там собрались друзья, - мастер протянул мне руку, и я невольно подал свою.

Все происходящее казалось нереальным, взятым со страниц романов Дюма или Сабатини, недаром же действие происходило в переплетной мастерской, в окружении старинных фолиантов.

Я встал, чтобы идти за мастером и напоследок оглянулся - у окна стоял французский бульдог и пристально смотрел мне в глаза.

Мы прошли мимо рабочего стола, на котором лежала почти законченная гравюра на дереве - рыцарь в старинных доспехах поражает длинным копьем дракона, чей могучий чешуйчатый хвост взвился вверх и готов нанести удар в спину рыцаря. Исход в этой схватке был далеко не предрешен.

- Георгий Победоносец? - спросил я у мастера.

- Все не так просто, Алексей, - ответил он и, хотя его лицо находилось за пределами света, мне показалось, что он улыбнулся. - Сюда, пожалуйста!

Он распахнул дверь, за которой обычно находится кладовая или раздевалка, где оставляют чистую, уличную одежду, чтобы переодеться в спецовку.

Небольшая комната была ярко освещена, особенно по сравнению с полумраком мастерской, и глаза не сразу привыкли к свету. А когда я, наконец, смог различать людей и их лица, то удивился еще больше - в комнате сидели четыре человека, и все они были мне знакомы.

За небольшим столом, на котором не было ничего, кроме пепельницы, словно люди собрались сюда на перекур и сейчас разойдутся по своим делам, сидел Кеша Бессонов, который сразу поднялся и протянул руку для приветствия. Рядом с ним - разбитная дочурка Палыча Маша, она радостно улыбнулась и помахала мне рукой. Чуть в стороне - мужичок, имени которого я не знал и видел до этого дважды - у дверей клуба, с накрашенными губами и блестящей лысиной, а потом за рулем «минивэна», когда он отвозил нас из ЦПКиО на годуновскую квартиру после чудесного спасения Светланы из лап полковника Кишкина. Он тоже поднялся, подал руку и сказал:

- Пентелин, Борис Пентелин. Мы уже виделись.

- Да, - подтвердил я факт предыдущих встреч, пожал руку Пентелину и внимательно его осмотрел.

Следов макияжа на лице не было, как не было, впрочем, и лысины - на голове росли коротко остриженные, очень светлые волосы, которые не сразу и разглядишь, мельком посмотрев на человека.

Четвертым и последним, в этой странной компании был Палыч. Как и положено человеку его характера, он сидел совсем в стороне и в тени от тарелки-абажура, накрывающего яркую лампу.

- Кого не хватает, как вы думаете? - спросил меня мастер.

- Кота Сени, - машинально ответил я.

- Браво, Джеймс Бонд! Я - твоя! - воскликнула Машенька.

Остальные просто улыбнулись.

- А если серьезно?

- Серьезно? - я задумался.

Саня Годунов и паук-Порфирин в эту компанию явно не вписывались. Я перебирал всех, с кем познакомился за время короткого пребывания в Питере. - Может быть, Иоганна Карловича Штрауса…

- Великолепно, мистер Бонд! Я - твоя навек! - снова возликовала Мария.

- Хорошо! - согласился и Демушкин. - Устраивайтесь, где получится…

Я предпочел бы сесть рядом с Машей, но место было между Пентелиным и Палычем, где я и примостился - на гладкой деревянной лавке между двумя потными немолодыми мужчинами. А за столом тем временем потек неспешный разговор, должно быть, прерванный моим внезапным появлением. О чем говорили собравшиеся, я не понял, о чем-то хорошем, добром и возвышенном, совершенно не употребляя слов «взорвать», «убить» и даже «трахнуть», и я незаметно для себя задремал.

Время от времени Палыч толкал меня в бок локтем и восторженно шептал мне в ухо:

- Чудесно сказано! Какая мысль! Как это глубоко и верно!

Я сонно кивал и продолжал дремать, как будто на берегу нешумной горной речки, где вода тихо катилась по каменистому ложу, изредка всплескивая на крупных, но уже обкатанных водой валунах…

- Алексей Михайлович, проснитесь!

Я открыл глаза и поднял голову с плеча Пентелина. Комната была пуста, вместо яркой лампы под абажуром-тарелкой горела неяркая лампочка над дверью.

- Где все? - спросил я, подавив зевок.

- Ушли, давно ушли, - улыбнулся Пентелин. - Я не хотел будить, у вас тяжелый день выдался, пусть, думаю, поспит. Правильно?

- Правильно, - согласился я, - мудро! Пойдем, кофе попьем, здесь кафе недалеко есть.

- А вам, Алексей Михайлович, нельзя в том кафе показываться, вас там помнят!

Я удивленно взглянул на Пентелина.

- Так вы же у дверей с Силой повздорили. И менты кофейным служителям настрого приказали, только вы появитесь, сразу звонить. А кофе я сварил уже, сейчас попьем…