Жан-Патрик Маншетт - Группа «Нада»

– По правде говоря... – сказал он, чтобы выиграть время, – я думал об этом...

– Надеюсь, – сказала Кэш.

– Но я сомневался, – продолжал Эполар, – я не был уверен... И пока я раздумывал... черт побери, я уснул.

Он взглянул на Кэш, которая едва сдерживалась от хохота.

– Мне очень жаль, – добавил он.

– Воплощение мужественности! – воскликнула девушка. – Он засыпает, раздумывая, и ему жаль. Смешно. Ты хочешь меня или нет?

– Да.

– Хорошо. Сегодня, Пей кофе и иди проветрись.

– О'кей, – сказал Эполар.

Он выпил кофе и встал.

– Я должен сменить Буэнвентуру, – сообщил он.

– Господи, какой дурак! – воскликнула Кэш. – Я чувствую, что у меня будет жалкий любовник.

Она вышла на солнце, Эполар – вслед за ней. Он чувствовал себя мерзко. Кэш взяла его за руку, оперлась на его плечо, и они обошли таким образом вокруг фермы. Через открытую дверь бывшего стойла они видели спящего д'Арси, зарывшегося в прогнившей соломе.

Немного позднее пара вернулась в дом. У Эполара полегчало на сердце.

– Сегодня, – повторила Кэш, и Эполар поднялся на верх сменить Буэнвентуру.

В субботу, в одиннадцать часов утра, глава кабинета принял Гоемона.

– Что вам удалось сделать?

Комиссар поставил локти на стол, прижав указательные пальцы к углам рта, что придало ему еще более горькое выражение, чем обычно. Гоемон был довольно высоким мужчиной, но сильно сутулился, и поэтому производил впечатление тщедушного человека. Его грушеобразную голову украшал восковой лоб интеллектуала. Жидкие брови и тонкие усы не красили лица, почти лишенного подбородка.

– Говорите, Гоемон.

– Мы нашли "форд-консул", на котором было совершено похищение. Это стоянка на Елисейских Полях, как я вам сообщил по телефону. Отпечатки не обнаружены. Нитки и пыль отправлены в лабораторию. Пока еще не найдено ничего такого, что могло бы продвинуть следствие.

– Досадно. Очень досадно, – сказал глава кабинета голосом, полным ярости. – Вам ведь известно, что они в своем проклятом манифесте назначили нам срок на полдень понедельника.

Гоемон достал маленькую голландскую сигару и с мрачным видом закурил ее.

– Хорошо, продолжайте, – разрешил глава кабинета.

– Машина принадлежит одному математику, – сказал комиссар. – Она была украдена. На стоянке никто ничего не видел. Ну и люди!

Гоемон тяжело вздохнул. Глава кабинета барабанил пальцами по столу.

– Теперь относительно мадам Габриэль, – продолжал комиссар. – Она по-прежнему под наблюдением. Я думаю, что нам удастся в конце концов сделать портреты-роботы обоих типов, которые...

– К делу! – перебил глава кабинета. – К делу, Гоемон, к делу!

– Простите?

– Мне наплевать на нормальный ход расследования! Что там с этими двумя агентами разведслужб?

– Для сведения, они даже не являются агентами разведслужб. Это так называемые корреспонденты. Я им быстро дал понять, что не собираюсь с ними шутить. Два часа в камере. Они не ожидали этого. Они действительно поверили, что мы прочистим группу Граблье. В общем, это детали. Я дал им понять, что французским правосудием нельзя манипулировать.

– Перестаньте язвить, Гоемон, – сказал глава кабинета угрожающим тоном. – Меня не интересуют методы, которыми вы пользуетесь в вашей работе. Меня интересует результат. Вы получили пленку?

– Я узнал имя человека, снявшего ее. Некий Бубун. Его сейчас разыскивают. Рано или поздно мы найдем его.

– Когда?

Гоемон развел руками.

– Мы нашли бы его гораздо быстрее, если бы сделали некоторые уступки группе Граблье, но, как я вам уже сообщил, я объяснил этим господам, что это невозможно.

Глава кабинета с неприязнью посмотрел на полицейского.

– Это все, что вы хотели мне сказать?

– Это все.

– Хорошо. Идите работать, Гоемон. Мы оба потеряли достаточно много времени.

Гоемон поднялся. Лицо его по-прежнему было мрачным.

– Вы позвоните мне? – спросил он. – По какому поводу?

– Если будут новости.

– Вас оповестят. До свидания, Гоемон.

Несколько лет назад, во время подготовки к президентским выборам, в Службе гражданского усиления была проведена чистка. Чистка коснулась секретаря службы Жозефа Граблье. Однако ему удалось захватить архивы и внедрить в различные службы порядка и безопасности своих агентов, которых он финансировал разными способами. Одновременно он стал Великим мэтром Международного братства друидов. Несколько месяцев спустя он был арестован вместе с членами своего генерального штаба и обвинен в вымогательстве денежных средств. В момент похищения посла Соединенных Штатов Америки Жозеф Граблье находился в тюрьме. На следующий день его освободили по состоянию здоровья. В тот же вечер он отправился в Мадрид. Спустя несколько часов после приземления самолета двое полицейских задержали Бубуна в одном семейном пансионе. В его комнате нашли камеру "Санкио" и около десяти бобин с восьмимиллиметровой пленкой. Сам арестованный и пленки были доставлены Гоемону.