Родерик Торп - Крепкий орешек

Рация молчала. Стрельбы не было слышно. На столе лежали не только шесть миллионов, здесь были документы, письма, справки корпорации, на некоторых стояла подпись Стеффи, похожая на цветок. Он не собирался забивать себе голову полицейскими проблемами. Больше его ничто не волновало. Интересно, кто-нибудь выстрелит в него, когда он будет разбрасывать деньги над городом? Может быть, полицейские сразу решат, что он тоже из банды. Или сразу сочинят какую-нибудь историю? Решение вопроса, кто прав, а кто виноват зависит исключительно от точки зрения, с которой он рассматривается. Если вы находились в вертолете, то тоже могли нажать на спусковой крючок, потому что деньги для вас были недосягаемы. И вы не сможете объяснить, почему так поступили.

В два приема он перевез часть денег к открытому окну, используя стул на роликах. Он вез деньги мимо изуродованных трупов Риверса и парня со сломанной шеей. Здесь он был единственным живым. Десяти-, двадцати-, пятидесяти— и стодолларовые купюры были сложены в пачки, перевязаны и надписаны неизвестными банковскими служащими из Сантьяго. После того что произошло, их следовало убить тоже.

Ему пришлось распечатать все пачки. Трупы Риверса и парня со сломанной шеей уже окоченели и успели посинеть. Они лежали как пара накрахмаленных и подсиненных сорочек. Умники. Доумничались.

Нога опять давала о себе знать изводящей болью. Он не знал, хорошо это или плохо. Первые пачки быстро растворились в утренней дымке, и он открыл еще пять, прежде чем бросить их. На улице раздались крики, радостные возгласы, визг. Лиленд слышал, что приближался вертолет. Он отодвинул стул, чтобы его не было видно, и распечатал оставшиеся пачки. Ветер вырвал банкноты из раскрытого окна, подхватил и понес вверх разноцветное облако. Люди на улице визжали, машины гудели, и он отправился за второй порцией денег. Шесть миллионов, и еще шесть миллионов, за здание.

Над зданием кружил вертолет из которого свисал человек с телекамерой. Лиленд отошел от окна, чтобы его не видели. Может быть, они и догадаются, кто разбрасывал деньги из окна, но пусть попробуют доказать это. Он распечатал все пачки, прежде чем провезти их мимо двух трупов, подкатил стул к окну, откуда они устремились вверх, словно последний залп фейерверка на Четвертое июля.

Лиленд слышал, как по всему городу гудели машины. Он собрал все свои пожитки, готовый спускаться вниз.

На тридцать девятом он зарядил автомат и встал между компьютерами. Он остановился, осознав всю бессмысленность задуманного. Он был почти готов расстрелять обе обоймы и изуродовать все оборудование. А зачем? Чего он этим достигнет? Он тоже поддался магическому воздействию этих загадочных машин, так хорошо знакомому молодому поколению. Теперь ему было все равно. Все, что он разрушит, будет быстро заменено или работу передадут куда-нибудь еще. Что ж, возможно, люди, работающие здесь, и оценят его благородный порыв.

Он бросил автомат. Пусть полиция поищет отпечатки его пальцев, посмотрим, насколько успешно они справятся с этой задачей. Одного он точно не допустит — он не позволит полиции и «Клаксону» сделать из него козла отпущения.

Даже из-за этого фальшивого жетона. Шесть миллионов, пущенные на ветер, и разрушенное здание было ощутимым ущербом. Возможно, в общей сложности он составит двадцать пять миллионов долларов — достаточно, чтобы посеять панику на Уолл-стрит. Президент «Клаксон ойл» даже представить себе не мог, в какую пучину неприятностей ввергнет его Лиленд. Не мытьем, так катаньем.

Но что бы он ни сделал, ему ничто не вернет Стефани. Он мучился вопросом, когда — как давно — он упустил ее.

Он прибавил громкость.

— Говорит Лиленд. Я спускаюсь.

— Привет, Джо, — это был Эл Пауэл. — Где ты?

Он не хотел, чтобы его уличили во лжи.

— На тридцать девятом этаже. Спускаюсь с сорокового. Только что убил последнего. Вы уничтожили того, что был внизу?

— Мы никого не видели. Что ты имел в виду, сказав, что убил последнего?

— Я уже говорил, что их было двенадцать. Я вел точный подсчет. После девяти утра, когда я прервал связь, я убил еще четверых, в том числе Малыша Тони.

Тако Билл издал воинственный вопль.

— Мы видели двоих, — сказал Эл. — Они упали на патрульную машину.

— Нет. Один из них — Малыш Тони. Другая — женщина, которую он убил, — моя дочь, Стефани Лиленд Дженнаро.

— Успокойся, Джо.

— Нет, я хочу, чтобы была полная ясность. Помимо Тони, я убил еще троих — двух мужчин и женщину. Женщина была последней. Она лежит на сороковом этаже. Я считал и знаю, что убил одиннадцать человек.