Михаил Нестеров - Скалолаз

– Понимаю. Вы говорите о безопасности вашего шефа. Но вы зря недооцениваете меня, я просчитал все варианты. Наш обратный путь займет два дня – это стремительным спуртом, на другое я не рассчитываю. И столько же – два дня – я не выходил на связь с базой, работая под русских. Сейчас история повторится, поисковики станут обзывать русских идиотами, а вы будете поддакивать им, выходя на связь, что видите русских: они, например, идут перевалом. Лично мне большая компания иждивенцев ни к чему. Только вы двое. Но на всякий случай я оставил с русскими своего человека. Ведь вас могли убить во время перестрелки, и тут русские мне были бы просто необходимы.

– Вы хотите убить русских?

– На усмотрение моего человека. Хотя одну рекомендацию я ему дал: забрать у них обувь и теплую одежду. Не говоря, конечно, о средствах связи. – Шеель связался с Фитцем и коротко бросил: – Мы ждем тебя, Йохан. Отбой.

«Алло, Скоков! Это Ян Новак. Ответьте мне. Прием». Эти слова все еще стояли в ушах Йохана Фитца. Они стали своеобразным проводником, через который немец с минуты на минуту ожидал запроса по радио. В одной руке он держал рацию, другой сжимал рукоятку автомата. Но что-то Шеель медлит. Какого черта он телится? Фитц навострил уши… Перестрелка закончилась пять минут назад. Пора, пора бы Шеелю разобраться с вице-премьером и положить конец проблеме под названием «заложники». Йохану они надоели до чертиков. У него на этот счет сложилось странное представление, словно он провел несколько дней в мужском туалете, в котором обосновались женщины. И он впервые за несколько дней понял Алину Райдер.

Русские ублюдки! Он не сводил глаз со Скокова. Его он кончит первым. Радисту достался второй номер. Самое интересное заключалось в том, что Фитц оставит их в лагере еще живыми. Каждый получит по пуле в живот и печень и проживет минут десять-двадцать.

И снова взгляд на рацию. Фитц твердо решил: он выполнит последний приказ командира. Он невольно подслушал горячий шепот Ларса Шееля: «Все, хватит. Больше никаких молитв. Никаких турок. Никаких немцев. Я просто хочу стать человеком». А чем хуже Йохан Фитц?

Он прикинул свою долю в этом мероприятии… и не нашел свободного места на этой земле. Всюду, куда ни кинь взгляд, свои, «армейские»: Шеель, Кепке, Алина, Крамер, Больгер. Соседи, от которых не спасет самый высокий и частый забор.

Наконец рация ожила голосом Шееля:

– Мы ждем тебя, Йохан. Отбой.

– Сука! – выругался Фитц на командира. – Ты даже не спросил, как я тебя слышу, и слышу ли вообще.

Накопившаяся в нем злоба подняла его руку и подбросила рацию в воздух. Фитц тут же продемонстрировал заложникам, что не новичок в стендовой стрельбе. Правда, вместо гладкоствольного ружья у него был автомат, а мишень-тарелочку заменила радиостанция. Он придавил спусковой крючок и с первого же выстрела попал в рацию. Пулей. Из автомата-коротышки. С расстояния двенадцать метров.

Еще не успели упасть осколки рации, а Фитц уже держал на мушке Скокова.

Новак шумно выдохнул через нос и закрыл глаза:

– А вы не думаете, что ваш человек пренебрежет вашей рекомендацией?

– Я же сказал, что это на его усмотрение.

– Вы очень жестокий человек.

– Что делать… У каждого своя работа.

Сергей преодолел последний метр пути и, ухватившись рукой за смычку с механической зацепкой, на которой и крепился капроновый шнур, выбрался на площадку. Впереди – ледяной бархан, под защиту которого больше суток назад бросился Сергей. Сразу за ним откроется вид на палатку Алины. Правее – остальные палатки.

И снова выстрелы поторопили Курочкина. В этот раз они прозвучали метрах в тридцати. Он не мог ошибиться: стрелял Фитц из «Гепарда» с глушителем.

Секунда, и Сергей обогнул торос, держа автомат на уровне плеч. И едва не опустил его. Он не мог стрелять. Фитц стоял в паре шагов от заложников и держал Скокова на мушке. Если и стрелять в него, то наверняка. В голову, в основание затылка, чтобы ни один мускул террориста не дернулся. Сокращение мышц руки приведет к плачевным последствиям. Он непроизвольно нажмет на спусковой крючок. Мне бы сейчас снайпера в напарники, подумал Курочкин, сокращая дистанцию в том темпе, который не мог привлечь внимание Фитца.

Он держал его на мушке и в любой момент был готов к выстрелу. Держал в голове и другой вариант: окликнуть немца. С испугу он на спуск не нажмет. Девять из десяти, что он обернется. И выстрелит. А Сергей не сможет нажать на спусковой крючок, разве только рискуя убить товарищей.