Александр Бушков - Капкан для Бешеной

– И какого же плана были развлечения?

– Дашенька, вы, простите, чересчур уж невинной пытаетесь предстать… Дача, квадратный метр бутылок, табун девиц – ну какого плана могут быть развлечения?

– А я слышала, там решались какие-то дела…

О-па! Глазки снова так и забегали, так и зашмыгали, все-таки никудышный из него актер, смех невыносимо деланный…

– Помилуйте, какие могли быть дела? На дачу едут, чтобы отдохнуть от всех и всяческих дел.

– Значит, Маргарита ни в каких деловых встречах, связанных с вашей тесной компанией, не участвовала?

– Рита?! Ково?! [6]– он добросовестно посмеялся, закинув голову. – Вот уж чего за ней никогда не замечалось, так это деловых качеств. Умела петь и грациозно крутить попкой, не более того. Без Гуреева до сих пор прозябала бы в подтанцовке… Хоть режьте, не могу представить ситуацию, когда Маргаритка участвовала бы на равных в обсуждении серьезных дел… А решать при ней какие-то дела никогда не решали – я же говорю, туда ездили оттягиваться… Когда все решено, подписано и обговорено, когда бизнес позади и нужно дать отдых серым клеткам… Кто вам наболтал про дела с Риткиным участием?

– Ходят слухи… – отделалась Даша универсальной фразой.

– Плюньте в глаза.

– Камышан с ней спал?

– Было дело.

– А Роман?

– Даша, мы все были взрослые мальчики и девочки… Понемногу каждый причастился.

– И насколько это было серьезно?

– Абсолютно несерьезно. В классическом стиле конца двадцатого века – игра в бутылочку…

– А мог кто-то, допустим, возревновать к остальным? Или насмерть влюбиться в Маргариту?

– Вот уж таких глупостей я ни за кем из нашей компании не замечал. Не тот случай. И объект не тот. И мальчики не те. Короче, кто-то вам наговорил вовсе уж нелепых несообразностей. Догадываюсь даже, кто – домомучительница.

– Простите?

– Нинка, дешевка… Девочке страшно хотелось прожигать жизнь в шикарных хоромах типа «Золотой пади». Из кожи вон лезла. Вот только была одна-единственная неувязочка – никак нельзя было ее выпускать в приличное общество. То перепьет и начнет блевать прямо за столом, то ведет себя с серьезными людьми совершенно неприемлемо – мы не эстеты, господи упаси, но даже у раскованных застолий есть свой этикет, свои нормы… Долго рассказывать. Словом, после нескольких инцидентов Нинку вежливенько отшили, перестали брать в компанию, она злилась что твоя Багира, трепала языком…

– Что именно?

– Ну, я не знаю, всякие глупости… – похоже, он не озаботился придумать убедительную ложь и при первом же нажиме впал в растерянность. – Чушь всякую…

– Нет, конкретно?

– Ой, да не помню я! Ныла, настраивала Риту против нас, чепуху выдумывала…

Даша замолчала – у нее и так окрепло впечатление, что ее верный информатор импровизирует на ходу в совершеннейшем смятении.

– И как же ее отшивали?

– Да попросту не брали с собой, вот и все.

– Не пугали, не грозили?

– Кому там грозить…

Даша подошла к нему вплотную, заботливо поправила пушистый шарф:

– Запахнитесь, Виктор, простынете, а я без вас, как без рук… Милый мой человек, сдается мне, что в последнее время вы несколько разболтались – по мере того, как наши печальные встречи касаемо известных дел отодвигаются во времени… – Взяла его за отворот дубленки и сказала проникновенно: – Виктор, ну не вынуждайте вы меня становиться из милой женщины весьма неприятным ментом… Я ведь и зубы показать могу…

– Да в чем дело? – Он невольно подался назад, но Даша держала крепко. – Дарья Андреевна, решительно не понимаю…

– У Камышана есть пистолет? В глаза мне смотрите – и помните, что по вашим делам срок давности о-очень не скоро наступит…

– А что, разве Ритку…

– Есть у него ствол или нет? – рявкнула Даша.

– Ну, есть… «Макаров».

– С разрешением?

– Без, – угрюмо бросил Стольник. – Говорили ему, идиоту… Только он отвечал со смехуечками, что ствол у него в одном кармане, а в другом – удостоверение помощника губернатора. А вообще-то, простите, он в чем-то прав: ни один гаишник его машину никогда не остановит и ни один мент не возьмется обыскивать. Нужно сотворить что-то особо уж беспредельное, чтобы нарваться… Да отпустите вы, что я, побегу?

Даша выпустила пушистый лацкан, глядя ему в глаза, тихо сказала:

– Если когда-нибудь хоть словечко из наших разговоров уйдет наружу, не буду я сдувать пыль с уголовного дела, а попросту протреплюсь кой-кому о содержании иных наших бесед… Ясно?