Александр Бушков - Капкан для Бешеной

В самом конце длиннющего зала примостился за круглым черным столом крайне благообразного облика старичок, восседавший под самодельной, аляповатой вывеской: «АСТРОЛОГ МЕЖДУНАРОДНОЙ АТТЕСТАЦИИ». Рядом были развешаны отпечатанные на машинке тексты самого жуткого содержания – они сулили открыть цифровую магию имени, выбрать наиболее благоприятное расположение звезд для презентации фирмы, совершить астрологический подбор кассиров, с помощью «тибетско-кармической инволюции» уберечь от налоговой полиции. Обещали еще почище – но Даша лишь мельком проглядела заманчивую рекламу – ждала, пока астролога покинет дебелая тетка в коже и золоте, явно стремившаяся напустить на налоговую инспекцию тибетскую мощь.

Вошла в узенький проходик меж обтянутыми кожзаменителем банкетками. Отметила краешком глаза, что неведомо откуда взявшийся крепкий парень якобы невзначай заблокировал проходик, так что посторонних свидетелей поблизости не оказалось.

Благообразный старичок потеребил вандейковскую седую бородку, жестом пригласил Дашу сесть напротив и заявил:

– Кармическое расположение планет вам благоприятствует… простите, не вполне перестроился. Хотя это выражение как нельзя лучше отражает ситуации. Вы оказались совершенно правы. Именно известный вам деятель ездил на встречу с известным вам субъектом. Желаете полюбопытствовать?

– Конечно, – сказала Даша.

Астролог подал ей толстый черный конверт, украшенный золотыми загадочными символами, и, благостно глядя поверх ее плеча добрыми глазами звездочета из детского мультфильма, сообщил:

– Можете спокойно полюбопытствовать, у вас за спиной никого нет…

Она принялась перебирать цветные фотографии – быстро, но не суетливо, тренированным взглядом схватывая главное. Отличная была работа – полное впечатление, обоих беседующих снимали с разных ракурсов практически в упор. Хотя, дураку ясно, они не позволили бы к себе приблизиться и на километр, аппаратура, должно быть, задействована фантастическая, о которой нищие опера могут только мечтать…

– А запись? – спросила она, тщательно собрав фотографии в конверт. – Удалось сделать?

– Обижаете, Дарья Андреевна…

Благообразный старичок положил перед ней самый обычный плеер, любезно воткнул штекер в крохотное гнездышко, расправил тонкое полудужье наушников. Она откинула волосы назад, прижала к ушам маленькие черные подушечки.

Не прошло и минуты, как она поняла, что в который уж раз оказалась права. Угадала все точно – вернее, вычислила. Угадать – это, скорее, от случая, слепой фортуны, здесь все наоборот, скорее уж математика…

Еще через пару минут решительно сняла наушники, вернула старичку плеер. Он с видом полнейшей невозмутимости прибрал все в небольшой «дипломат», поднял глаза:

– Вы уверены, что этого достаточно?

– Абсолютно, – кивнула она. – Последний штрих, тут нет нужды разводить долгие церемонии…

– И что теперь? – глаза у него были умные и колючие.

– А ничего, – сказала она. – Есть полная картина. Мелкие детали уже не играют…

– Мне так и сообщить?

– Конечно, – сказала Даша.

– Но ведь понадобится что-то предпринять?

– Конечно, – повторила она. – Вы предпримете очень немудрящую штуку. Мне нужно нечто совсем несложное…

Выслушав, он склонил голову, словно вышколенный дворецкий, но изумления все же скрыть не смог:

– Простите, и это – все?

– Не совсем. Мне нужен микромагнитофон. К сегодняшнему вечеру. Часам, скажем, к восьми. Только по-настоящему миниатюрный, габаритов таблетки аспирина.

– Никаких проблем. Куда доставить?

– Положите в конверт и бросьте ко мне в почтовый ящик.

– Будет сделано. Еще?

– Все, – сказала она устало.

– Позвольте, вы хотите сказать, что к десятому числу сможете уладить…

– Вы вот что еще передайте, – сказала она. – Это все липа – насчет пресловутого десятого числа. Голимая липа. И никак иначе. Я за свои слова отвечаю – вот и все, что господину Гордееву следует знать. Лишь бы вы выполнили все в точности… Народу не нужны нездоровые сенсации, народу нужны здоровые сенсации. Именно такую я и гарантирую. Знаете, что такое здоровая сенсация? То, что разыгрывается в узком кругу, не будоража постороннюю публику… Всего наилучшего.

Встала, подхватила тощенькую папку, с которой пришла. Широкоплечий страж ловко посторонился, глядя словно бы сквозь нее. Из-за прилавка в букинистическом отделе беспокойно поглядывал Санчо Панса.