Александр Бушков - Четвертый тост

– Боже мой, что вы такое говорите! – воскликнул Нидерхольм, уже находившийся в должном расстройстве чувств. – Я только журналист, не более чьем эт-то…

Сергей подмигнул Косте, и тот выдвинулся на сцену. Схватив Нидерхольма за шкирку и приблизив лицо, бешено заорал с самой что ни на есть натуральной яростью:

– Да я таких журналистов на тот свет отправлял! И с тобой цацкаться не буду, тварь лысая!

Капитан Курловский, опять-таки после соответствующего подмигиванья, медленно вытянул руку с ножищем, так, чтобы жуткое посверкивавшее лезвие оказалось перед глазами клиента. Попало в фокус, так сказать. Грозно процедил:

– Я тебе сейчас брюхо вспорю, лысая морда, и будешь подыхать три часа, кишки за собой волоча…

– Что эт-то такое? – взвизгнул Нидерхольм, отодвинувшись от клинка, насколько удалось. – Позовите вашего старшего офицера…

– Ему не до вас, – безжалостно сказал Сергей. – Только что убили нашего товарища, солдаты возбуждены и злы… Дипломатического конфликта из-за вас не будет, не ждите.

– Да что вы с ним церемонитесь? – возмущенно вопросил Краб, звонко щелкая затвором автомата у самого уха варяжского гостя. – Виски с содовой ему еще предложите… Ребята, времени у нас мало, скоро прилетят вертолеты…

– Вот именно, – кивнул Сергей. – Пора кончать со светскими беседами… Э, нет! – отстранил он Курловского. – Труп со следами ножевых ранений – это уже подозрительно. Могут возникнуть вопросы. Отведите его в сторонку и дайте по нему из автомата, только издалека, чтобы следов на одежде не осталось. Вот тогда все будет в порядке – бежал человек в камуфляже, вылитый боевик, по нему стрельнули сгоряча, кто ж знал, что он свободную прессу тут представляет… Ну, живее, живее!

Подхватив Нидерхольма, Костя с Крабом потащили его в сторону, к голым деревьям. Господин иностранец упирался и орал, ему слегка приложили по шее, пнули пару раз под пятую точку…

Вряд ли этот тип читал бессмертный роман Богомолова с полным и профессиональным описанием «экстренного потрошения». Но даже если и читал каким-то чудом, у него сейчас, ручаться можно, вылетела из головы любая беллетристика. Смертушка была совсем рядом, обдавая ледяным дыханием, и не умилостивить ее ни воплями, ни барахтаньем…

Сергей затянулся сигареткой, глубоко, жадно, не отрывая глаз от возни у поваленного дерева. В сердце у него сейчас не было ни капли гуманизма, потому что совсем недалеко лежал Булгак, и оттого, что потери были планируемыми , на душе легче не становилось, наоборот, есть вещи, к которым привыкнуть невозможно…

Он размашистыми шагами направился к дереву, видя, что ситуация достигла надлежащего градуса: Нидерхольма пытались отпихнуть подальше от себя, а он, наоборот, прямо-таки лип к двум суровым палачам – должно быть, крепенько у бедняги в голове засело «только издалека»… Дозрел клиент до нужной кондиции, чего уж там…

Жестом усмирив экзекуторов, Сергей присел на корточки рядом с насмерть перепуганным импортным человеком и перешел на английский, справедливо рассудив, что на сносный прежде русский Нидерхольма при таких обстоятельствах полагаться не стоит:

– Хватит. Хватит, я сказал! Не нойте. Будете отвечать на вопросы, останетесь живы. В Москву увезем…

– Вы обещаете?

– Слово офицера… Где Джинн?

– Не знаю, честное слово. Я не индеец, не могу ориентироваться на этой вашей чертовой местности. Горы и леса – все похожи друг на друга… Совершенно не понимаю, как тут можно находить дорогу… Он был в лагере, откуда мы выехали… В земле устроены замаскированные укрытия, их не видно, пока не подойдешь вплотную, честное слово… Мы ехали часа два, петляли, правда, немилосердно, тут нет никаких дорог…

«Нет, он все же не разведчик, – отметил про себя Сергей. – Конечно, за минуту до неизбежных девяти граммов в затылок ломаются, бывает, и стойкие люди, но все равно профессиональный шпион такого возраста держался бы иначе . Совсем не так, как эта хнычущая медуза. Разведчик привыкает к мысли, что однажды костлявая решит поманить его сухой рученькой, это не может не наложить отпечаток на личность и образ мыслей, – а этот, без сомнения, угодил в насквозь непривычную для него ситуацию. Нет, не разведчик. К разведчику, кстати, было бы больше уважения: человек при деле и обязанностях, работа у него такая, государство послало, поневоле придется соблюдать корпоративную этику…»