Александр Бушков - Четвертый тост

Чуть ли не в ту же самую секунду на лестнице загремела автоматная очередь, оглушительная в замкнутом пространстве, – второй, оказалось, не стал подниматься к двери, а затаился у самого входа и сейчас палил наугад. Со стен так и летела бетонная крошка.

Ему никто не ответил – зачем зря переводить патроны на бессмысленную перепалку? – и он проворно выскочил на улицу, наивно полагая, что от этого ему станет легче.

Та м его и достала очередь то ли Сереги, то ли Булгака – те, кто остался в квартире, не смогли определить достаточно точно. Ночная тишина моментально испарилась к чертовой матери – на улице лупили автоматы, от всей души, взахлеб.

Очень быстро один замолчал как бы сам по себе – за трескотней «Калашниковых» не удалось бы расслышать негромкого, сухого хлопка снайперки, снабженной к тому же длинным пламегасителем, не позволявшим точно определить, откуда раздался выстрел.

Второй автоматчик, судя по производимым им звукам, припустил вдоль улицы, огрызаясь уже очередями покороче, вспомнив об экономии патронов. Бежал он недолго – внезапно настала тишина.

И тут же заработала рация:

– Чисто в округе, чисто. Финал, команда!

Услышав это, Курловский совершил странный на первый взгляд поступок, но тем не менее заранее предписанный: открыв дверь в маленькую комнатку, кинул туда гранату и тут же захлопнул дверь за собой, прижался к стене. Ахнуло на совесть, аж стены задрожали, пустую комнатушку сотрясло, взрывная волна вырвалась наружу, смахнув закрывавшую окно тряпку к чертовой матери…

На улице уже рычал БТР, хлеща узкими лучами фар по стенам домов, слышались громкие команды, подъехал еще грузовик, из него шумно выпрыгивали солдатики. Топот, суматоха, кто-то горластый распоряжается, перемежая приказы неизбежными словами-связками, суматоха, гам, последние бойцы сыплются из кузова, вспыхнуло с полдюжины фонариков, кто-то в воздух пальнул для солидности…

Одним словом, симпозиум с танцами.

Три поднятых на улице трупа забросили в грузовик, а тех трех, что попали в плен живехонькими, протащили до кузова завернутыми в заранее припасенный брезент. Так что сторонний наблюдатель – нельзя было исключать, что он все же сидит сейчас тихой мышкой на одном из окрестных чердаков – имел все основания заключить, что живым в плен не попал никто, одних жмуриков таскали. Для создания этого же впечатления и рванули гранату в помещении. Нельзя утверждать наперед, что Джинна удалось переиграть, но они сделали все, что могли, старательно создавая иллюзию, будто группа захвата встретила в квартире самое что ни на есть ожесточенное сопротивление, а юный фанатик, вовсе даже не исключено, успел выдернуть чеку, то ли взлетев на воздух в гордом одиночестве, то ли прихватив с собой на тот свет кого-то из презренных гяуров.

Сверхзадача в данном случае была – показать откровенно, что Джиннову явку в одночасье разнесли вдребезги и пополам. Такова была воля начальства, а что за всем этим стояло и какие потаенные комбинации игрались, никому знать и не полагалось. Как обычно.

Грузовик остановился меж подъездами. Первым из кузова выскочил прапорщик Булгак, бдительно оглянулся, отошел на пару шагов и застыл, картинно держа пулемет на изготовку. Следом спрыгнули остальные.

Они нагрянули практически в том же составе, одетые как и в прошлый раз, – вот только на сей раз с ними не было очаровательного лейтенанта Кати. Зато был Скляр собственной персоной.

Как ни в чем не бывало, он спрыгнул на землю и, старательно соблюдая настрого вбитые ему в голову инструкции, остановился в небрежной позе, озирая окрестности с вальяжностью немаленького начальства. На фоне их гоп-компании, облаченной в застиранные «пятнашки» третьего срока носки, Скляр смотрелся взаправдашним высоким чином – ботинки сверкают, камуфляж новехонький, отнюдь не солдатский, портупея безукоризненная, кобура из натуральной кожи, отнюдь не пустует (правда, как легко догадаться, пистоль ему туда запихнули безнадежно испорченный, которым только орехи и колоть да пивные бутылки откупоривать по известному методу), даже орденские планки наличествуют – те самые, кстати, в которых Скляр щеголял, когда его взяли…

Костя с неудовольствием подумал: им, между прочим, новое обмундирование было обещано еще три месяца назад, да так и не поступило, а для этого сукина кота, изволите видеть, нашлась первоклассная одежа. Впрочем, ему так по роли положено, так что эмоции придется спрятать поглубже. Как выражались классики, придворный обязан быть чист и благоухать…