Александр Бушков - Четвертый тост

– Ошалел, бандитская рожа?

– Да не-ет… – с нехорошей многозначительностью протянул Костя, вытащил из внутреннего кармана ТТ и покачал им перед носом «пана сотника». Подпустив в голос истерики, пообещал: – Я тебя, сука бандеровская, здесь и урою, как шведа под Полтавой…

В один миг комната превратилась в некое подобие охваченной склокой коммунальной кухни: Остап, ничего еще не понимая, но повинуясь дисциплине, бросился между ними, Сергей, в свою очередь, отпихнул его, поспешив на подмогу Косте, Заурбек, так и не расставшийся с автоматом, завертел головой, от растерянности тараторя что-то на родном языке, который здесь добрая половина присутствовавших не разумела вовсе. Благоразумнее всего поступил хозяин, Сусанин хуторской: увидев непонятную свалку, чуть ли не все участники которой размахивали пушками, он проворно юркнул в угол и присел на корточки за столом, так что одна лысоватая макушка торчала.

– Пр-рекратить! – наконец рявкнул Джинн, к тому времени кончивший перевязывать Каюма. – Вы что, с ума сошли?

Помахивая пистолетом, Костя неуступчиво продолжал:

– Точно, урою, падло бандеровское! У меня на таких, как ты, глаз наметан. Не верю я, что такие обломы выпадают по чистой случайности… Ты, проблядь, на кого работаешь?

Бледный от ярости Скляр потянулся за пистолетом.

– Хватит! – кинулся между ними Джинн, удержал его руку, потом перехватил Костино запястье, стиснул. – И ты убери пушку! Что с вами с обоими? Ну-ка, убрали стволы!

Решив не переигрывать, Костя с видимой неохотой отправил пистолет в карман и, не сводя ненавидящих глаз со Скляра, сказал с расстановкой:

– Мне эта рожа не нравилась с самого начала. Где ни появится – начинаются непонятки. Сначала из-за него угодил в гэбэшку, теперь канал посыпался – и не чей-нибудь, а его канал, которым он в голос хвастался…

– Хватит, – сказал Джинн. – Остыньте. И расскажите спокойно, что там, собственно говоря, произошло?

– А что там могло произойти? – огрызнулся Костя. – Комитет по торжественной встрече устроил бурную овацию! Короче, погранцов там было, что грязи, даже бэтээр выполз. Поливали из автоматов, что твои Шварценеггеры. Вот, видел? – Он вновь просунул средний палец в дырку от пули и распялил полу куртки перед Джинном. – Я про него и не говорю… – кивнул он на Каюма. – Конкретно подстрелили парня… Я тебе точно говорю, без стукача не обошлось. Столько трещал этот гуманоид, – он небрежно махнул в сторону Скляра, – что его канал и есть самый надежный… а что вышло? Чудом не повязали с полным грузовиком стволов и пушками за пазухой. Хорошие статейки бы получились…

– В ответ на мой сигнал мигнули синим, – хмуро сказал Джинну Скляр. – Меж тем мой парень имел четкий приказ: в случае, если все спокойно, мигнуть красным, а при опасности или если оказался под контролем – белым…

– Твой парень – такая же сука, как ты сам…

– Толя, помолчи, – твердо сказал Джинн. – Будь это спецслужбы, вас взяли бы аккуратно и чисто, без лишнего шума… Очень похоже, что вы примитивно напоролись на самых обычных пограничников. Судя по вашему описанию, пограничники были самые обычные, не посвященные в секреты… Сгоряча устроили пальбу, поторопились. И выпустили из рук.

«Профессионал, – не без уважения отметил про себя Костя. – Анализирует влёт». В самом деле, спектакль был поставлен так, чтобы это и не походило на акцию спецслужб. Вот только в самом скором времени ситуацию предстояло замутить сложностями…

– Джинн, – сказал Каюм, осторожно шевеля пораненной рукой, проверяя, как она действует, – пойдем-ка в соседнюю комнату, переговорим…

Не выразив ни малейшего удивления, Джинн распахнул дверь в соседнюю комнату, напоследок бросив через плечо:

– И чтоб без скандалов мне, иначе меры приму… Ясно?

Костя с безразличным видом пожал плечами. Он прекрасно знал, что за разговор начинается сейчас в той комнате. «Знаешь, Джинн, у меня появилась сумасшедшая мысль… По какой-то странной ассоциации только сейчас подумал: а зачем с него, собственно, контрразведчики снимали куртку? Проверить в принципе нетрудно, минута дела…» Примерно в таком ключе.

Перехватив взгляд Скляра, угрюмо отвернулся, дав понять, что говорил отнюдь не сгоряча и от своих слов отрекаться не намерен. Увидев краешком глаза, что «пан сотник» подошел к нему вплотную, напрягся, чтобы немедленно отразить возможную атаку. Однако Скляр вполне мирно похлопал его по плечу, сказал преувеличенно заботливо: