Александр Бушков - Стервятник

Холодно, расчетливо проанализировав все долетавшие шумы, он на цыпочках побежал вправо, на миг испугавшись, что не найдет выхода из серого лабиринта. Топот послышался справа – и миновал место, где остановился Родион.

Нет смысла гадать – то ли из окружения Седого произошла утечка (которой Седой и боялся), то ли Рыжая была сущей чертовкой, способной просчитать все варианты. Возможно, за квартирой Родиона после ее ухода следили, засекли Седого с компанией… Какая разница? Ноги бы унести!

В проеме перед ним появилась обтянутая черной кожанкой широкая спина – и Родион выстрелил в нее. Человек без крика завалился лицом вниз. Перепрыгнув через него, Родион выскочил на лестницу, загромыхал вниз. Поблизости послышались азартные голоса, перекликавшиеся громко, беспокойно:

– Сева, в ту сторону!

– Пятый молчит!

– Давай оцепление в темпе!

Родион прыгнул со второго этажа в кучу песка. Не упал. Тут же кинулся вправо, далеко обходя проход меж гаражами, по которому сюда пришел, – наверняка они ждут и у машины… Обернулся. В окне маячили две неразличимые физиономии. Навскидку выстрелил по ним, жал на спуск, пока не опустошил обойму. Спрятались, твари.

Бросив пистолет, наддал что есть мочи, бежал дворами, на ходу сдирая капюшон и запихивая его в карман куртки. Те, кто давно уже выручал и берёг, словно несли его над землей, над ямами и железяками, над разбитыми асфальтовыми дорожками, дули в спину ледяным ветром…

И умчали от облавы, вынесли незамеченным на неширокую улицу имени генерала Говорова. Успокоили, заверили, что он сумел благополучно скрыться, что бояться больше нечего. Родион, старательно причесавшись, подошел к краю тротуара с поднятой рукой – и остановил первую же машину…

…До своего «форда», оставленного на стоянке возле оперного театра, он добрался минут через двадцать после бесславного бегства с поля боя. Впрочем, бесславное бегство ничуть не позорно, если помогает спасти свою шкуру, живая собака лучше мертвого льва, а хозяин богатого клада не имеет права ложиться костьми на потеху сыскарям…

Теперь предстояло сработать в лихорадочном темпе. Вполне возможно, неподалеку от места неудавшегося покушения торчал кто-нибудь из людей Седого – и сейчас торопится доложить…

«Подведем итоги, – лихорадочно размышлял он, сворачивая к спортзалу, где постигала премудрости художественной гимнастики Зойка. – Отпечатки пальцев в машине? Подвозил меня на ней такой мордастый, могу описать его кое-как… Пацан с пистолетом? На пистолетике моих пальцев нет, на патронах тоже, а парнишку впервые в жизни вижу… И вообще, разве кто-то убит, кто-то ранен? На стройке? Не был я на стройке, хоть обыщите…»

Остановил машину в отдалении. Осмотрелся. Спортзал был старой постройки, стены с выщербленными кое-где кирпичами, грязный и запылившийся стеклянный дугообразный купол. Неподалеку четыре машины – две вроде бы пусты (хотя, вспоминая сюрприз возле Дашиного дома, кто их знает…), Маришкина «Ока», уж она-то точно пустая… А вот индивидуум в белой «девятке» знаком донельзя – именно он, когда Кира возилась с батарейкой, тогда держал левую руку и левую ногу Родиона. Вот и свиделись. Один – это неплохо…

«Зауэр» он держал в бардачке «форда» – риск был жуткий, но сейчас предстояло прятать Зойку, ломая противодействие сильного противника…

Кажется, мордастый его не заметил. Возможно, топтуна не предупредили насчет того, что у Родиона есть «форд», и он не встревожился…

Не снимая темных очков, Родион закурил. Зудяще ныл висок, ноздри щекотал неведомо откуда взявшийся химический запах, имевший, определенно, отношение к медицине.

Он даже повертел головой, надеясь обнаружить его источник. Тщетно.

На крыльце показались единственные, кто еще оставался ему хоть как-то близок, пусть даже близость эта почти не чувствовалась теперь. Они виделись словно бы в перевернутый бинокль, сквозь мутное стекло – Маришка, то и дело озираясь, сбежала со ступенек, буквально волоча за руку Зойку. Личико у дочери было ничуть не испуганное, скорее капризное, на миг Родион увидел вместо нее Лику: тот же надменный поворот головы, манера прикусывать в раздражении нижнюю губку… «Быстрее, мать вашу», – мысленно поторопил он, бесшумно приоткрывая дверцу.

Удивительно, но мордастый совершенно спокойно смотрел на спешащую к машине Маришку, не делая попыток выскочить или связаться с кем-то по радиотелефону. Безмятежно пожевывал резинку, выставив локоть в окошко, убрав руки с руля.