Илья Деревянко - Инфернальная реальность

Н-ск [1]кандидат медицинских наук Кудряшкин – темноволосый бородатый обрюзгший мужчина лет сорока пяти с наглыми маслянистыми глазами навыкате. Поведение Зиновия Михайловича объяснялось не только природным хамством. Два часа назад с треском провалилась блестяще задуманная комбинация, проводимая совместно с начальником местного ОВД полковником Бодряковым Василием Сидоровичем и сулившая Кудряшкину солидные финансовые дивиденды. «Стражи порядка» под чутким руководством вышеозначенного Василия Сидоровича усердно стряпали уголовное дело с целым «букетом» статей (вымогательство, разбой, незаконное хранение огнестрельного оружия и т.д. и т.п.) на некоего гражданина Рудакова Вадима Игоревича, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения. Серьезных доказательств у них не было (отсутствовали даже отпечатки пальцев на изъятом без участия понятых пистолете), колоться Рудаков не собирался, а адвокат его (в прошлом сотрудник Генеральной прокуратуры СССР), в совершенстве знавший законы, отличался бульдожьей хваткой и свирепым характером. Задействовав старые связи плюс собственный богатый опыт «прессования ментов», он уже «скушал», не поперхнувшись, одного за другим двух следователей; запугал до полусмерти районного прокурора и в настоящий момент примеривался сожрать начальника оперативно-следственной части, а затем, возможно, самого полковника. Благо зацепок хватало с избытком. Милиция Петровского района погрязла в коррупции. А зловредный адвокатишка умел собирать компромат. В результате изменить меру пресечения Рудакову с подписки о невыезде на арест ну никак не получалось, хотя очень хотелось! Более того, у Бодрякова имелись веские основания полагать, что запихнуть Вадима за решетку по-любому не удастся. Либо адвокат развалит дело до суда, либо суд оправдает обвиняемого ввиду отсутствия состава преступления или за недостаточностью улик. Между тем дело Рудакова было не простое, а «заказное». Кое-кому он давно стоял поперек горла. Пытались убить – не получилось, а повторно рисковать не стали. Слишком сильно засветились по первому. Решили поступить иначе, использовав в качестве орудия расправы хитровывернутые внутренние органы Российской Федерации, в насмешку названные «правоохранительными». Короче, вручили полковнику Бодрякову «задаток» да строго-настрого наказали: «В лепешку расшибись, но упрячь гада подальше. В противном случае возникнет множество осложнений, в том числе у тебя». Ссориться с этими «кое-кем» Василию Сидоровичу ни в коем разе не хотелось, и он, убедившись в бесплодности собственной воузилищной [2]деятельности, посулил своему давнему знакомцу Кудряшкину «долю малую», если тот сумеет запереть Вадима в дурдом.

Подследственного направили на амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу в ПНД № 3 [3]Комиссию возглавил лично Зиновий Михайлович. Сделать ему предстояло следующее: руганью и оскорблениями довести парня до белого каления, спровоцировать на ответную грубость и, дождавшись оной, отметить в диагнозе: «В поведении присутствуют элементы невменяемости. Гражданин такой-то представляет непосредственную опасность для окружающих», после чего на основании статьи 29 «Закона Российской Федерации о психиатрической помощи и гарантии прав граждан при ее оказании. Приказ № 245 Минздрава РФ от 2.09.1992» с «чистой» совестью положить Рудакова в свою больницу [4]в так называемое «Острое отделение» для буйных, а там... там держать сколько скажут. Периодически записывая в истории болезни: «Улучшений нет... улучшений нет... улучшений нет...» Простенько и со вкусом, однако ничего не получилось. Подследственный, вероятно проинструктированный адвокатом, сохранял олимпийское спокойствие, на выпады Кудряшкина не реагировал и в конечном итоге довел заместителя главного врача до такого состояния, что Зиновию Михайловичу самому было впору клеить ярлык «Опасен для окружающих».

– Убирайся отсюда! – промучившись с Рудаковым без малого час, возопил психиатр. – Вон! Вон! Вон!

– Всего хорошего, – мило улыбнулся парень, направляясь к двери, и, уже стоя на пороге, с тщательно замаскированным сарказмом добавил: – Приятно было пообщаться со столь вежливыми, интеллигентными людьми. Надеюсь, мы еще встретимся с вами... в опере, например, или в Третьяковской галерее...

Последние слова Рудакова Кудряшкин сперва воспринял просто как издевательство, изрыгнув в пустоту поток грязных ругательств, но потом, успокоившись, вспомнил волчьи огоньки, на долю секунды сверкнувшие в серых глазах подследственного, и не на шутку переполошился: «Черт его знает! Вдруг подстережет где-нибудь в темной подворотне?! Надыбал на свою жопу приключений! Мать-перемать!»

Читать дальше