Илья Деревянко - Оборотень

Утром третьего января рефери, в миру Виталий Александрович Рыбаков, позвонил Сорокину домой.

– Как здоровье, Леша? – вкрадчиво осведомился он.

– На троечку! – прокашлявшись, сказал Алексей. За прошедшее время ему удалось сбить температуру до 37,2, однако грипп до конца не отступил. – Насморк, кашель, общая слабость…

– Вот и чудесно! – преувеличенно обрадовался Рыбаков. – К пятому числу будешь как огурчик! Ставки огромные, все билеты проданы! Смотри не подкачай!

– Я приду, – лаконично ответил Сорокин и повесил трубку. Решил пойти заварить чаю, встал с кровати, но неожиданно пошатнулся и едва не упал. Глаза застлала мутная пелена, в сердце впилась холодная игла, и без того ослабевшее тело превратилось в студень. Алексею померещился далекий злорадный смешок. «Что за чертовщина?!» – удивленно подумал он. «Действительно чертовщина! – прозвучал внутри головы приятный мелодичный голос. – Езжай в Лавру, к старцу».

– К кому, к кому? – вслух спросил пораженный Алексей.

«Костров подскажет», – ответил голос и пропал. Непослушной рукой Сорокин механически набрал номер телефона Малинина. Тот, по счастью, оказался дома.

– Витя, приезжай, – еле слышно попросил Алексей.

– Что случилось?!

– М-мне с-срочно н-нужно в Сергиев Посад, а я н-не могу с-сесть за руль. Я бы п-попросил Шевчука, но у н-него сломана ключица…

– Хорошо, жди, сейчас буду! – В трубке послышались короткие гудки.

– Сынок, в чем дело? – В комнату заглянула встревоженная мать.

– Д-дай святой воды…

После нескольких глотков стало легче. Прояснилась голова, тело сделалось более послушным. Сорокин кое-как оделся… Вскоре приехал Малинин. Не задавая лишних вопросов, он помог Алексею спуститься вниз по лестнице и бережно усадил в машину…

Дорогу до Сергиева Посада Сорокин помнил плохо. Ледяная игла периодически терзала сердце, горло сдавливали спазмы удушья, резко подскочила температура. Иногда он терял сознание, а когда машина въехала в город, окончательно отключился…

– К сожалению, старец болен и никого не принимает (кажется, голос Кострова).

– А ты спроси! Видишь, парень кончается (это Малинин, как всегда, настырный).

– Ладно, подождите…

Сорокин медленно выплывал из небытия. Руки и ноги покалывали приятные иголочки, будто его окунули в нарзанный источник. Тьма постепенно отступила. В глаза ударил яркий дневной свет.

– Тебе лучше? – Над Алексеем склонилось участливое лицо Малинина.

– В-вроде да!

– Отлично, а вот и твой друг.

Широким шагом к ним приближался Костров.

– Старец тебя примет, – с ходу выпалил бывший тренер. – Более того, он знал, что ты сегодня приедешь. – В голосе Кострова звучало некоторое удивление. – Можешь идти?

– Н-не знаю…

– Ничего, мы поможем. Эй, парень, давай вместе.

– Раз, два, взяли!..

– Оставьте нас, – тихо сказал старец, и Малинин с Костровым поспешно вышли из кельи. Старец был высок ростом, худощав. Изможденное, как на древних иконах, лицо обрамляла длинная седая борода. В глазах светилась бесконечная доброта. Вместе с тем в нем ощущались огромная внутренняя сила и несгибаемая железная воля.

– На тебе порча. Не бойся. При помощи господней ты от нее избавишься, но сперва исповедуйся.

Сорокин начал говорить. Слова лились легко, свободно. Алексей рассказывал даже о том, о чем сам давно забыл.

Внимательно выслушав его, старец совершил обряд отпущения грехов, затем, встав на колени перед иконами, принялся читать молитвы…

Госпожа Римма, обработав очередного клиента, решила сделать небольшой перерыв и, развалившись в кресле, закурила тонкую коричневую сигарету.

Ведьма находилась в прекрасном расположении духа. Напуск порчи на Алексея Сорокина прошел без сучка без задоринки. Выходит, зря она боялась. Теперь мальчишке точно конец. Шеф останется доволен.

Римма торжествующе ухмыльнулась, и тут внезапно горло сдавила невидимая петля. Ведьма захрипела, судорожно замахала руками, попыталась позвать на помощь, но голос не слушался. На губах выступила пена. Комнату заволокло тусклой красноватой мглой. Прямо перед Риммой появился один из повелителе [43]Черное, как сажа, козлоподобное лицо кривилось от ненависти.

– Безмозглая сука! – прорычал он. – Подставила, тварь! Ну я тебе покажу!

Из кельи старца Алексей Сорокин вышел совершенно здоровым.

– Ну как? – хором спросили ожидавшие снаружи Костров с Малининым.