Илья Деревянко: Рукопашник

– Зайдите, пожалуйста, через неделю. Надеюсь, тогда вы будете знать хоть что-нибудь. Советую полистать конспекты товарищей – тех, кто посещал лекции. Учебник за несколько дней вы, конечно же, не осилите.

И тем не менее добрейшего Павла Андреевича очень многие люто ненавидели. Причина заключалась в идейном содержании его лекций. Рассказывая, к примеру, об истинной подоплеке революций (Великой Французской, Великой Октябрьской и т. д.), он хладнокровно, с железной логикой, со ссылками на источники доказывал: основной движущей революционной силой всегда являлись отбросы обществ [3] – педерасты, лесбиянки и наркоманы, которыми тайно руководили масонские ложи, в свою очередь созданные и финансируемые богатыми сионистами. Вот эти-то самые отбросы, а также духовные последователи масонов-сионистов (коих в институте хватало с избытком) и прилепили преподавателю истории клеймо «инквизитора». Особенно бесило их то обстоятельство, что аргументированно опровергнуть утверждения «оголтелого мракобеса» ну никак не получалось! Так, однажды на семинаре речь зашла о царской охранке. Павел Андреевич отозвался о деятельности тайной полиции Российской империи со сдержанным одобрением (не преминув, однако, указать на ряд существенных недостатков), и тут внезапно прорвало Аркадия Нееловича – дальнего родственника одного из известных «правозащитников» ельцинской эпохи. Аркаша в полном смысле слова потерял над собой контроль и заверещал, брызгая слюнями:

– Неплохо работали?! Да?! Они ж все сволочи, провокаторы, лжецы, антисемиты и вдобавок отъявленные неудачники!!! Сфабриковали дело Бейлиса, обвинили несчастного в ритуальном убийстве, но дело-то развалилось в суде!!! Ненавистник евреев Рачковски [4]в 1905 году состряпал в парижской библиотеке пресловутые «Протоколы сионских мудрецов», а Бернский суд 14 мая 1936 года безоговорочно доказал их подложность!! Примеров тысячи!!! Ну, что скажете?!!

Неелович окинул аудиторию гордым взглядом: «Вот, мол, какой я умный! Запросто посадил Инквизитора в лужу». Но… ответ Павла Андреевича, образно выражаясь, «опустил» родню «правозащитника» ниже плинтуса.

– Во-первых, обвинять Рачковского в антисемитизме по меньшей мере глупо, – невозмутимо сказал преподаватель. – Ведь мать Рачковского была еврейкой, да и ближайшие сотрудники по парижской резидентуре тоже. Во-вторых, в 1905 году он находился в России (боролся с эсерами-террористами) и чисто физически не мог «стряпать фальшивки в парижской библиотеке». В-третьих, рукопись «Протоколов» уже к 1895 году находилась в распоряжении прокурора Московской синодальной конторы Филиппа Петровича Степанова, а по Тульской и Орловской губерниям ходили издания ПСМ, датированные 1895 и 1897 годами. В-четвертых, апелляционный суд в Цюрихе 1 ноября 1937 года признал несостоятельным мнение о подложности «Протоколов сионских мудрецов» и отменил решение Бернского суд [5]

Неелович съежился, побледнел и воровато забегал глазами.

– И наконец, о деле Бейлиса, – делая вид, будто не замечает жалкого состояния студента, спокойно продолжил Павел Андреевич. – Расследование зверского убийства подростка Андрюши Ющинского проводила не тайная, а уголовная полиция. Да, киевский суд присяжных оправдал подозреваемого Бейлиса ЗА НЕДОСТАТКОМ УЛИК, однако тот же суд определил само преступление как ритуальное!!!

Бледность на лице Аркадия приобрела синюшный оттенок. Тело покрылось вонючим потом. Рот беззвучно разевался, словно у вытащенной из воды рыбы. Лишь вовремя прозвучавший звонок избавил незадачливого «сажателя в лужу» от дальнейших мучений.

После вышеописанного случая Неелович больше не рисковал в открытую связываться с Инквизитором. Аркадий пошел другим путем. Он нашептывал сокурсникам различные гадости про Павла Андреевича да прожигал его (разумеется, со спины) ненавидящим взглядом…

Кисейко с Добрыниным появились в аудитории в числе последних и расположились за задней партой.

– Слушай внимательно, помалкивай в тряпочку да мотай на ус! – повелительно шепнул Жорик Василию. – Усекаешь?!

– Конечно, конечно! – с готовностью закивал каратист-наркоман. «Раскумаренный» Добрынин пребывал в хорошем расположении духа: худшие его опасения насчет характера отработки, по счастью, не оправдались. Склонный к «голубизне» Кисейко не заставил Василия делать ему минет, как, кстати, частенько поступал с несостоятельными должниками. Допустим, с тем же Нееловичем. У плотно сидящего на игле родственника известного «правозащитника» иногда водились деньги, иногда нет, и тогда Жорик за дозу «пользовал» Аркадия в рот.