– Но вы... вроде... сказали... названия изжитый... анахронизм! – косноязычно проблеял не до конца опомнившийся от пережитого Вадим Петрович.
– Для гения подобные мелочи не существенны, – надменно фыркнул «Гончаров». – Запомни, мальчишка: Я ДАЮ НАУКЕ ЗАКОНЫ! Соответственно, по моей прихоти анахронизм может вмиг превратиться в супермодную новинку и наоборот! Понял? Нет? Впрочем, неважно! Как тебе понравился первый акт?!
– Больно было и страшно! – плаксиво пожаловался бывший киллер.
«Профессор» сатанински расхохотался.
– Ошибаешься, щенок, недостаточно страшно! – сквозь смех выдавил он. – Это всего-навсего цветочки. Ягодки будут впереди!!!
Закрыв лицо ладонями, Суховеев зарыдал навзрыд.
– Прекрати хныкать, сопляк! – вдруг разозлился «Савелий Иванович», с силой пнув «пациента» ногой. – Я еще не сообщил тебе вторую новость, плохую! А она заключается в том, что зрители тобою недовольны!
– По-че-му-у-у?! – захлебываясь слезами, промычал Вадим Петрович.
– Не твое собачье дело. Недовольны, и все! – безапелляционно отрезал «профессор», схватил экс-киллера за щиколотки, с легкостью поднял и сунул вниз головой в упомянутую выше дыру. Суховеев моментально захлебнулся в жидком дерьме, но... не умер! Некоторое время он дергался и извивался в мучительных спазмах вонючего удушья. Потом «Гончаров» мощным рывком вытащил его обратно и поставил перед собой.
– Умойся, говнюк! – рявкнул «Савелий Иванович», с размаху выплеснув на макушку «пациента» огромный ковш бурлящего кипятка. Вадим Петрович заверещал недорезанной свиньей. Сборище уродов-зрителей разразилось восторженными аплодисментами.
– Бр-раво! Бр-р-раво!!! – на звериный манер ревел чей-то страшный, нечеловеческий голос.
– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворенно изрек «профессор»-театрал. – Иногда, знаешь ли, режиссеру приходится исправлять ошибки нерадивых актеров. И заткнись, на хрен! А то по-настоящему утоплю!
Бывший киллер послушно заткнулся. Затем осторожно ощупал лицо. Ожоги и волдыри отсутствовали.
– Гы, гы, фокус-покус! – громогласно заржал «Гончаров». – Ты потрясен, сражен наповал! Не правда ли? А ну повтори, собака!
– Я потрясен, сражен наповал! – послушно пробормотал Суховеев.
– Значит, курс лечения проходит успешно! – торжественно заключил «Савелий Иванович». – Однако мы находимся лишь в самом начале процесса. До полного выздоровления тебе далеко, а посему незамедлительно переходим ко второму акту. Твоя роль в нем будет несколько отличаться от первой... Молчать! Не сметь задавать дурацких вопросов! Подробности узнаешь непосредственно в процессе! Итак, акт второй – КОММЕРСАНТ КУЛИКОВ!.. По-о-ехал, сюсенок!!!
Вадим Петрович безгласно находился в теле Куликова, неторопливо листающего меню в дорогом ресторане. Причем в положении Суховеева произошли определенные изменения. Как и в предыдущий раз, он слышал ушами «мишени», видел ее глазами, но... мыслей не знал. Зато в физическом плане убийца сделался гораздо ближе к «заказанному», буквально «сроднился» с ним. Если в первом акте Вадим Петрович просто разделял ощущения Барулина-старшего, то теперь он воспринимал куликовское тело как собственное, только управляемое чужой волей. И еще, бывший киллер почему-то пребывал в твердой уверенности, что когда коммерсант умрет (а случится это в 15 часов 36 минут), то он обязательно погибнет вместе с «мишенью» и больше не вернется на теннисный корт, к «доктору Гончарову». В результате Суховеев уподобился смертнику, в точности знающему день, час и даже минуту своей казни. Вадима Петровича непрерывно терзал дикий, животный ужас. А медленно ползущая стрелка часов, на которую иногда поглядывал Куликов, создавала чувство чудовищной, роковой обреченности...
Между тем коммерсант сделал, наконец, выбор и, отложив в сторону меню, поманил пальцем ошивающегося поблизости официанта.
– Сборную солянку, запеченные шампиньоны, свиную отбивную, двести граммов водки и гаванскую сигару, – властно распорядился он.
– Салатик «Оливье» под водочку не желаете, Валерий Иванович?! – с холуйской улыбочкой осведомился халдей.
– Знаем мы ваши «салатики», – брюзгливо проворчал Куликов. – Всякую ненужную дрянь туда кидаете. Не-е-ет, голубчик! Не проведешь! Тащи мой заказ, живо! И без инициатив!!!
Официант обиженно удалился.
– Зря ты так, Валера, – сказал тучный сосед по столу. – Тебя здесь давно знают, уважают и гадость подсунуть не посмеют!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу