Андрей Дышев - Два шага на небеса

Я ходил по комнате. У прикроватной тумбочки я остановился, ухватил двумя пальцами зеленый абажур настольной лампы и приподнял ее. Электрического шнура у лампы не было.

– Значит, я записываю чирик? – продолжал трепаться Мизин, не глядя на меня. Он сел за стол, покрытый стеклом, разложил мятый листок и сосредоточился, покусывая кончик карандаша.

– Так! Как тебя… Нефедов?

– Нет, – ответил я. – Ты спутал. Меня зовут Кирилл Вацура. А Нефедова убили в Ялте.

– А? – Мизин повернул бронзовое лицо и приоткрыл золотоносный рот, отчего тот стал напоминать витрину лавки, торгующей дешевой бижутерией. – Как ты сказал?.. Хе, шутник!

Он склонился над списком и с грифельным писком что-то нацарапал. Я подошел к нему и встал за его спиной.

– А себя не забыл вписать, Шматько?

Бритая голова стала медленно подниматься. Карандаш выпал из руки. Скосив глаза, дезертир взглянул на меня, и его губы снова разомкнулись.

– Ну и что? – произнес он. – Что дальше?

Я схватил его за ворот майки и приподнял. Стул упал на пол. Пытаясь за что-нибудь схватиться, Мизин провел ладонью по столу и смел деньги со списком. Мне бы не составило никакого труда вышвырнуть это тщедушное тело через открытые балконные двери, но сейчас я не мог позволить себе это удовольствие. Мизин пытался улыбаться, хотя мой кулак так растянул его щеку, что рот оказался где-то под ухом.

– И ничего ты мне не сделаешь, – сказал он. – Потому что я могу дать показания против тебя. Скажу, что это ты ударил меня топором по голове. Шрам имеется, и свидетелей тоже найдем…

Он наотмашь ударил ладонью по стене и удачно попал по кнопке вызова горничной. Я даже зажмурился и замычал, накрыв ладонью ненавистное лицо и сминая его пальцами, словно это был портрет моего злейшего врага, опубликованный в престижном журнале под рубрикой «Герой дня». Мизин попытался укусить меня за палец, но я избавил его от необходимости вспоминать способы самозащиты и швырнул на стол. Пытаясь, как кошка, перевернуться в воздухе, Мизин начал производить несуразные движения руками и ногами, но полет закончился, и он с грохотом повалился на стол, разбивая мосластым тазом стекло.

И в любви, и в ненависти – все надо доводить до конца, чтобы у избытка чувств был выход, как у полноводной и чистой реки. А мне всюду приходилось сдерживать себя – и по отношению к Лоре, и по отношению к дезертиру.

Я подошел к двери и распахнул ее. Приветливо улыбнувшись, горничная вопросительно взглянула на меня. Я попросил у нее воды для Мизина:

– Potable water, please!

– Эй, прислуга! Обратите внимание! – орал из комнаты Мизин, осторожно сползая со стола, чтобы не порезать о битое стекло джинсы. – Он первый напал на меня! Попытка нанести физическое оскорбление! Засеките время! Тиме! Тиме!

Я отстранил горничную, подсовывая ей большую свинью в виде Мизина, и вышел в коридор. Там я нос к носу столкнулся с Алиной. Девушка выглядела неважно. Ее джинсовый костюм и кроссовки были выпачканы в глине, в волосах застряли хвойные иголки, глаза отливали багряным закатом, как бывает, если много часов кряду провести за рулем.

– Привет, – сказала она, слабо улыбнувшись. – Давно не виделись.

– Давно, – согласился я. – Как успехи?

– Полным ходом, – уклончиво ответила Алина. – А я к тебе собиралась зайти.

– Собиралась – заходи, – ответил я, открывая перед девушкой дверь.

Не обратив внимания на шум воды в душевой, Алина прошла в комнату и, прежде чем сесть в кресло, задвинула балконную дверь.

– Я, как коллега коллегу, хочу тебя кое о чем предупредить, – сказал я, вынимая из бара маленькую плоскую бутылочку с джином «Гордонз» и внимательно рассматривая этикетку. – Завтра мы едем на экскурсию в Фамагусту. Наш бронзоволикий Мизин в определенное время выкинет финт, который привлечет всеобщее внимание. Полагаю, что это произойдет в непосредственной близости от гостиницы «Фламинго»… Тебе разбавить тоником или нет? А лед?.. Так вот, я советую тебе занять такое место в автобусе, откуда бы ты хорошо его видела, но в то же время находилась от него максимально далеко.

Я протянул девушке бокал, звякающий льдинками, как бубенцы свадебной тройки.

– И в знак благодарности за то, что я когда-то воспользовался твоим «макаровым», – завершал я, – позволь сделать тебе маленький, но очень полезный подарок.

Я выдвинул ногой из-под стола спортивную сумку.

– Что это? – спросила Алина, лишь мельком взглянув на сумку.

Я наполовину раскрыл «молнию». Алина подняла на меня недоуменные глаза.