Андрей Дышев - Два шага на небеса

Оздоровительный комплекс был закрыт. Я заглянул в бар, затем вышел к открытому бассейну, но никого, кто был бы мне нужен, не нашел.

Поднявшись на свой этаж, я подошел к двери Стеллы и, игнорируя нанизанную на ручку табличку «DO NOT DISTURB!» («Не беспокоить!»), постучал.

Убедившись, что просьба, обозначенная на табличке, и желание девушки действительно совпадают, я зашел к себе и, не зажигая света, вышел на лоджию. Упругий теплый ветер доносил шум моря. В плотной темноте невозможно было увидеть берег, но его искривленную линию обозначал прибой, который в лунном свете мерцал люминесцентным серебром. Огни курортного поселка заканчивались совсем рядом, в крайней таверне, а за ними разливалась непроглядная чернота, в которой не было границы между звездным небом и пустынной степью. Где-то там, во мраке, в освещенной луной бухте, застыл Мертвый город, уставившийся слепыми окнами гостиниц, жилых домов, таверн и офисов в смоляное море; я настолько живо представил себе картину умершей четверть века назад Фамагусты, что показалось, будто оттуда, из могильной тьмы, потянуло сырым холодом, и на душе стало тревожно.

Приближалась полночь. Автостоянка, освещенная окнами гостиницы, погружалась в темноту. Я облокотился на перила, посмотрел по сторонам и, ухватившись за перегородку, перелез на соседнюю лоджию. Это был номер Алины. В окнах света не было, раздвижная дверь была закрыта наглухо, и изнутри не доносилось ни звука. Опустившись на четвереньки, я добрался до следующей перегородки и, встав на перила, столь же быстро перелез на лоджию Стеллы.

Экспансивная смуглянка не спала. Сквозь незашторенное окно я видел, как она, одетая в черное вечернее платье, ходила по комнате между столом и кроватью, кидая взгляды на электронные часы, вмонтированные в панель включенного телевизора. Комната была слабо освещена настольной лампой. На стенах и потолке комнаты плясали цветные пятна – отголоски действий на телеэкране. Движения Стеллы становились все более динамичными и напряженными. Она уже не просто ходила, она металась по комнате, все чаще обращая взгляд на часы. Поравнявшись со столом, девушка плеснула в стакан коричневой жидкости из пузатой бутылки и залпом выпила. Я видел, как ее рука легла на кнопку настольной лампы. Свет погас, но только на секунду. Через мгновение она снова выключила лампу и тотчас же включила. Эта игра со светом продолжалась недолго. Гостиничный номер погрузился в темноту.

Опасаясь, что Стелла из темной комнаты сможет увидеть меня, я сел на пол в самом углу лоджии. Но случилось худшее: дверь лоджии дрогнула и покатилась по рельсу, сквозняк выхватил из комнаты штору и принялся баловаться ею. Стелла вышла на лоджию, глядя в темноту. Она не замечала меня. Я затаил дыхание, боясь пошевелиться, и мысленно приказал сердцу биться тише.

Стелла неподвижно стояла у ограждения. Ее поза была столь напряженной, что мне казалось: тронь ее рукой, и непременно вспыхнет электрический разряд. Не рискуя повернуть голову, я скосил глаза, проследив за взглядом Стеллы. Между ограждением и перилами, как в сгоревшем мониторе, ничего не было видно – только чернота, но Стелла продолжала пялиться туда, словно ожидала страшного, но притягательного зрелища.

И вдруг я отчетливо увидел, как в бесплотной субстанции ночи, где-то в зоне Мертвого города, вспыхнул огонек, и по тому, как вздрогнула и невольно подалась вперед Стелла, я понял, что она ждала именно этого. Огонек погас и тотчас вспыхнул снова, и так несколько раз подряд с различными интервалами. Код Морзе! Я не мог ошибиться, символы азбуки, состоящей из точек и тире, еще хранились в моей памяти с тех времен, когда я ходил под парусом по Черному морю, и сигнал, который пришел из ночи, означал начало передачи.

Мы со Стеллой всматривались в никуда, терзая глаза. Прошло несколько секунд, и в темноте снова вспыхнула звездочка, словно появилась брешь в черном полотне. Тире и точка, снова точка, затем тире… Неимоверным усилием я доставал из памяти ключ к коду, пытаясь с ходу переводить световые вспышки в буквы. Первое слово – «НЕТ». Если Стелла тоже читала сообщение с лету, то можно было только удивиться и позавидовать той легкости, с какой она это делала… На втором слове я стал путаться, три тире с точкой я прочитал как «Г», и у меня получилось «НИГЕРО». Едва я успел догадаться, что ночь передала «НЕТ НИЧЕГО…», как вдруг Стелла приглушенно заскулила, схватила себя за волосы и кинулась в комнату. Она не включила свет, и я не видел, как она мечется, но ее стон и неразборчивая ругань наверняка разбудили соседей.