Андрей Дышев - Инструктор по экстриму

– А ты?

– А я тебе отвечу: ничего плохого Некрасову я не сделала. Он рядом, жив и здоров. Наберись терпения, не позднее завтрашнего вечера он будет в лагере… Но самое главное не это. Самое главное то, что он меня совершенно не интересует.

– Вот как… А что потом я должен буду сказать?

– Уже ничего, – с некоторым разочарованием ответила Мира. – После этих слов говорить как раз ничего не надо…

Она отвернулась, сняла через голову футболку, скинула кроссовки и шорты. Он услышал, как она прыгнула в воду и от холода вскрикнула.

Мира энергично рассекала руками обжигающую воду, которая казалась густой и маслянистой. Дыхание ее становилось все более спокойным. Тело наполняло ощущение свежести и легкости.

Она развернулась и посмотрела на поделившую небо надвое черную полосу обрыва, где за пятнами кустов плясали блики костра. Ей показалось, что на краю обрыва стоит человек и смотрит на реку… Странное чувство. Она вдруг стала понимать Эллу, ее унизительный страх, когда вдруг на освещенный костром круг вышла ее дочь с мстительным блеском в глазах. Не это ли называют вкусом измены – не принадлежащий тебе экстаз, украденное наслаждение, вызывающее дрожь и холодок внизу живота…

Она стала другой. Она изменилась. И ничего страшного! Словно безбожница приняла массовую веру. Напротив, облегчение – не надо больше притворяться, играть чужую роль… Гера! Он так ни о чем не догадался. Лежит на берегу, подстелив майку, и смотрит на Млечный Путь, где толпятся души умерших. А Мира открыла для себя новый мир. Она вошла в него и уже бежит – все дальше и дальше от границы…

– Гера! – позвала она. – Кто это там стоит?

Как все-таки это странно – бояться, что тебя увидят. Элла! Несчастная Элла!.. Миру стало знобить. Она взялась рукой за скользкий камень и нащупала ногой прибрежную гальку. Жизнь стала бы пыткой, если бы в ней не было греха… Но почему, почему она так думает? Ее тело уже в другом измерении, а мысли все еще плетутся позади. Какой грех? Грех – это когда вопреки себе…

Она вышла из воды и опустилась перед Герой на колени.

– Что с тобой? – прошептал он.

Она дрожала так, что уже не могла говорить. Может быть, она сама себе внушила это? И огонь в груди, и головокружение, и тянущую сладкую боль? Может быть, она осталась прежней – избранной, штучной, редкостной обладательницей удивительного дара, который недоступен большинству, серой человеческой массе… Только никак эта избранность не заявляет о себе. Молчит. А природа берет свое. Природа мудрая и чистая. Она знает ответ на любой вопрос. Надо только выключить мозги и включить в себе животное. Мира – животное, мокрое, ласковое животное из семейства человекоподобных водоплавающих. Она по запаху находит губы Геры, этого нежного самца. Она целует их, потому что ей хочется этого. Не надо ни о чем думать! Прочь мысли! Она ощущает рядом с собой существо другого склада, другой анатомии, но не испытывает страха или отвращения. Так должно быть… Так должно быть…

Шум реки. Влажный и свежий ветер на лице. Желтый свет солнца, просвечивающий закрытые веки… Гера понял, что сон уже ушел, но его тело еще дремало, расслабленно заполняя собой уютную ямку на галечном пляже. Он приоткрыл глаза. Мира, уткнувшись лицом ему в плечо, крепко спала. Сохраняя тепло, поджала к животу колени, а руки скрестила на груди. Младенец!

Он посмотрел по сторонам. Там, где река сужалась, втекая в зажатую скалами горловину, клубился туман, и солнечные лучи вязли в нем, как апельсиновые дольки в сметане. Сверху скатывался то стук топора, то треск дерева. Запрокинув голову, Гера увидел в ельнике Брагина, который с азартом заготавливал дрова.

Мира даже не пошевелилась, когда Гера осторожно высвободил из-под ее головы руку. Чувствуя, как все тело покрылось мурашками озноба, поднял с гальки свою майку и надел ее. Зевая, он побрел по берегу. В туман он зашел, как в кусты. Полил камни, как садовник цветы, потом зашел в реку по колени и принялся пригоршнями кидать воду в лицо. Хорошо быть лысым – расческа не нужна, шампунь не нужен, фен, мусс, лак тоже отпадают. Человек сам усложнил критерии красоты и вынужден тратить на их поддержание время и деньги. А вошла бы в моду у мужчин и женщин лысина – сколько проблем сразу бы отпало!

Настроение у него было превосходным. И что важно – его не омрачали ни вчерашний день, ни день грядущий. Всюду был ясный горизонт. И так еще свеж в памяти вечер под звездами, когда они с Мирой, приминая пляжную гальку, ласково растлевали друг друга. Душа Геры была полна осознания безусловной победы… Замечательная девушка! Немного скованная, как и он сам, но это лучше, чем опытная. Не станут лезть в голову ненужные мысли о происхождении этого опыта. И как неистово целовала его!.. Только потом стала вести себя странно. Оттолкнула, отвернулась, не разговаривала. Будто мучили ее угрызения совести. Он не знал, как в этом случае надо утешать девушку. От какой, собственно говоря, напасти утешать? На всякий случай извинился, пообещал, что в следующий раз ограничится поцелуем в нос. Она рассмеялась, взяла его за руку, притянула его глобус с ушами к своей груди и тихо-тихо сказала, что это он должен ее извинить, потому что у нее это в первый раз.