Андрей Дышев - Классная дама

Я выскочил в коридор и на лестнице догнал Ольгу Андреевну с Рябцевым. Юный химик успел переодеться. Он был уже в роскошной дубленке с белыми меховыми отворотами. Белый длинный шарф из ангорской шерсти, многократно намотанный на шею, прикрывал его разбитые губы. Учительница держала объект своей моральной ответственности под руку. Оба сохраняли гордое молчание.

Я проводил их до входных дверей и открыл ключом замок.

– До приезда милиции я останусь в школе, – известил я учительницу, на что она даже не повела бровью.

Когда они вышли, я опять запер замок и побежал по коридору в класс, через который час назад проник в школу. Перелез через подоконник и бесшумно спрыгнул на пожухлый газон. Туман заметно рассеялся и все же еще позволял незаметно следить за парочкой, которая быстро шла в сторону центральной площади.

Чуть пригнувшись, я перебегал от куста к кусту, от дерева к дереву, сохраняя такую дистанцию, чтобы не потерять учительницу и ученика из виду. У памятника они остановились. О чем они говорили, я не мог расслышать, лишь несколько фраз Ольги Андреевны долетели до моего слуха:

– … это обязательно, обязательно!.. самая серьезная улика… просто невозможно будет доказать…

Как я ни старался, так и не смог расслышать, о какой улике шла речь. Потом они застыли на долгое время, и я понял, что Ольга Андреевна позволила Рябцеву целовать себя. Юное дарование никак не могло насытиться, и, в конце концов, учительница оттолкнула его от себя.

– Потом, милый мой, потом! – услышал я ее грудной, немного хриплый голос.

Повернувшись, Ольга Андреевна быстро зашагала в сторону своего дома, а Рябцев, будто примерзнув к асфальту, еще некоторое время провожал ее взглядом.

– Я люблю вас! – крикнул он, и я снова уловил в его голосе слезы. – Я очень вас люблю, Ольга Андреевна, родная, дорогая, милая моя!

Наконец, он тоже повернулся и побежал в противоположную сторону, к водонапорной башне.

Наступил ответственный момент. Я не сомневался, что Рябцев бежит в институт, чтобы встретиться с Белоносовым и предупредить его о надвигающейся опасности. Видимо, Ольга Андреевна убедила его сделать это. Я не должен был ни спугнуть Рябцева, ни потерять его из виду, и мне ничего не оставалось, как побежать за ним следом.

Рябцев бежал по прямой, легко и быстро. Мне же приходилось трусить за ним на цыпочках, да все время держать его в поле зрения, да еще вилять из стороны в сторону, прячась за кустами. У водонапорной башни я его ненадолго потерял. Рябцев быстро юркнул в проем ворот, и тогда я, уже не таясь, помчался к воротам со спринтерской скоростью. Перед ними остановился и, с трудом сдерживая дыхание, осторожно заглянул в проем. Рябцев быстро шел к крыльцу трехэтажного корпуса, из окна которого я изучал территорию института. Приблизившись к двери, висящей на одной петле, он присел и нырнул в темноту.

Я добежал до крыльца и остановился. Неужели Рябцев надеется найти Белоносова здесь, в этом полуразрушенном корпусе, где не сохранилось ни одного мало-мальски приличного помещения? Странно, что он не пошел сразу к дому за прудом. Как быть? Идти за ним по темной лестнице, где под ногами будут хрустеть куски мела? Или ждать здесь?

Не придя ни к какому выводу, я сделал шаг внутрь и тотчас услышал тяжелые шаги. Похоже, кто-то спускался по лестнице. Я присел под ней, в полной темноте, где увидеть меня было невозможно. Через минуту буквально в метре от меня прошел Рябцев. Парень нес в обеих руках по канистре, вдобавок держал под мышкой тугой полиэтиленовый пакет. Судя по его напряженной походке, канистры были заполнены по горловину.

Вот те раз! Неужели встреча с Белоносовым уже состоялась, и Рябцев получил новую партию химикатов? Но нет! Парень не пошел к выходу из института, а свернул в сторону пруда. Я беззвучной тенью последовал за ним. Дойдя до угла главного корпуса, Рябцев остановился передохнуть. Я замер за стволом дерева. Парень повернулся ко мне лицом. Неужели он услышал мои шаги? Я вжался в ствол и затаил дыхание. Похоже, Рябцев тоже замер, прислушиваясь. Тишина вокруг стояла гробовая. Я не шевелился, опасаясь, что моя куртка заскрипит, задев шершавый ствол.

Прошла минута, вторая. Ничто не нарушило тишины. Кажется, Рябцев испытывал мое терпение. Я осторожно выглянул из-за дерева, и сердце мое упало. Рябцев исчез вместе со своими канистрами! Ах, какой же я глупец! Мальчишка обвел меня вокруг пальца! Он запросто отвязался от меня!

Я кинулся к главному корпусу, забежал за угол, но не увидел ничего, что напоминало бы человека с канистрами. Мне хотелось завыть от досады. Я свернул к пруду. На его поверхности, словно в черном зеркале, отражались прибрежные кусты и деревья. Я взбежал на пригорок. Никого! Пришлось вернуться обратно. С тяжелыми канистрами Рябцев не мог уйти далеко. Может быть, он залег где-нибудь в кустах и оттуда наблюдает за мной?