Андрей Дышев - Кодекс экстремала

– Не довезешь, – сквозь зубы произнес Лепетиха.

– Довезу, – заверил я его, разворачиваясь в обратную сторону.

Конечно, будь на месте этого Лепетихи кто-либо другой, я не посмел бы демонстрировать столь непоколебимую уверенность. Двухчасовой переезд через перевалы и серпантины изрядно измучил моего мокрушника, и за несколько километров до конечной цели он начал постанывать. Я видел, что он не симулировал, и мне пришлось остановиться и при свете фар подтянуть ему повязку. Кровотечение открылось опять. Оно было слабым и не представляло серьезной угрозы для его жизни, но я опасался, что Лепетиха на нервной почве грохнется в обморок.

Мы въехали в город. Светофоры из-за позднего часа уже были переведены в дежурный режим, мигали желтым светом, и я, не снижая скорости, вылетел на перекресток у автовокзала. Напротив лестницы подземного перехода, прижавшись к бордюру, стоял желтый «уазик». Меня словно ледяной водой окатили. Опершись о капот, на проезжей части скучал милиционер и постукивал регулировочной дубинкой по кожаной перчатке. Увидев нас, он шагнул и лениво махнул дубинкой, приказывая остановиться. В моем рюкзаке, лежащем на заднем сиденье, два пистолета, в том числе и тот, которым я ранил человека, сидящего рядом со мной. Плюс к этому – отсутствие лобового стекла, помятое крыло, окровавленная повязка на плече Лепетихи. С таким «набором» даже самый ленивый гаишник вцепится мертвой хваткой. А потом последует целая череда крупных неприятностей.

Все это промелькнуло в моем сознании в одно мгновение, и решение созрело гораздо раньше, чем Лепетиха успел прохрипеть сдавленным голосом:

– Сваливай!

Я вежливо объехал милиционера и погнал во всю прыть, на которую была способна старая «Тойота». Мы с Лепетихой начали захлебываться от сильного потока встречного ветра, на мои глаза навернулись слезы, и улица, освещенная фонарями, стала терять очертания.

– Сейчас направо! – орал Лепетиха. – Теперь налево…

Я слушал его команды. Он знал город лучше меня, точнее, я не знал его вообще. Лишенный возможности за что-либо держаться, Лепетиха раскачивался на каждом вираже, приваливаясь то к стеклу дверки, то ко мне, и я отчетливо улавливал тошнотворный запах его крови и пота.

– Направо… Опять направо!

Он гонял машину по дворам и узким темным улочкам. Мне казалось, что надрывный гул мотора и визг колес разбудят полгорода и, как бы мы ни юлили, милиция по звуку все равно нас найдет, но тем не менее хвоста за нами пока не было.

– Стой! Стой! – закричал Лепетиха и стал крутить головой во все стороны. – Бросай машину к чертовой матери! Давай пешком!

Я надавил на тормоз, заглушил мотор. Мы стояли на темной улочке, круто спускающейся к освещенному фонарями бульвару. Я подхватил с заднего сиденья рюкзак, наскоро протер носовым платком руль и набалдашник рычага скоростей.

– Куда дальше? – спросил я, помогая Лепетихе выбраться из кабины. Он не меньше меня был заинтересован в том, чтобы не попасть в руки милиции, и я достаточно доверял ему. Несчастный киллер, ослабевший от потери крови и безумной езды, едва переставлял ноги, шаркая по гравию.

– Может, ты освободишь мне руки? – спросил он.

В течение нескольких минут, запутывая следы и уходя от преследования, мы с моим убийцей были единомышленниками и союзниками. Сейчас мы снова вернулись к прежним ролям, но у меня уже не было обостренного чувства ненависти к этому человеку. Я молча отстегнул наручники и прицепил их к поясному ремню. Едва сдерживая стон, Лепетиха принялся растирать запястья, а потом стал поправлять повязку. Я подумал, что он попытается воспользоваться некоторым перемирием между нами и выбить себе новые «льготы». Так оно и вышло.

– Я боюсь слежки, – сказал он, когда мы спустились на бульвар и быстро скользнули в тень огромных буков. – И не хотел бы, чтобы около дома меня увидели с тобой. Это вызовет подозрение у моих заказчиков.

– Хорошо, – после недолгой паузы согласился я. – Ты пойдешь впереди, а я метров на сто сзади. Но учти…

– Я все понял, – перебил он меня. – Не надо угроз. Я устал сегодня от них… Смотри вперед. Вон башенкой стоит девятиэтажка. У нее единственный подъезд. Я зайду первым и буду ждать тебя у лифта.

Он увидел в моих глазах недоверие.

– Да пойми ты, что я со своей раной не смогу убежать от тебя через подвалы или чердаки. Мне выгоднее решить с тобой все проблемы, чтобы ты отстал от меня.