Андрей Дышев - Кодекс экстремала

– «Кому это выгодно?» Автор – какой-то Фисменович, – читала Анна. – «Вывод экспертной комиссии о том, что взрыв на яхте «Ассоль» произошел в результате воспламенения электропроводки в непосредственной близости от баков с бензином, можно было поставить под безусловное сомнение только потому, что этой версии отчаянно придерживается официальный Симферополь. Я же склонен принять эту версию лишь по той причине, что комиссию создал и возглавил Виктор Гурули – человек, который в наибольшей степени был заинтересован в целостности и сохранности денег, предназначенных для выплат вкладчикам»… Вот гад, а? Врет и не краснеет!.. Ты еще не спишь? Слушай дальше…

– Это неинтересно, – перебил я. – Поищи что-нибудь про меня.

– Про тебя, про тебя, – забормотала Анна, перебирая газеты. – Вот про твоего друга. Обращение генерального директора АО «Милосердие» Виктора Гурули ко всем вкладчикам. «Дорогие акционеры! Счет жертвам нашего акционерного общества растет. Кому-то очень хочется, чтобы вы, и в первую очередь свободолюбивый и гордый народ Крыма, по-прежнему стояли у разбитого корыта. Кому-то очень выгодно, чтобы ваши кошельки были пусты, чтобы вы мечтали досыта наесться хлеба и чтобы свыклись с мыслью, что вы – быдло. Не надо напрягаться, чтобы отгадать эту нехитрую задачку. Это выгодно тем, кто сегодня стоит у власти. Они прекрасно знают: бедными зависимыми людьми управлять гораздо проще, нежели богатыми и свободными…» Сволочь! Вор!

– Что, там так и написано?

– Нет, это я от себя добавила. Дальше читать?

– Я же просил поискать что-нибудь про меня.

– А он и про тебя вспоминает. Вот: «Погиб мой друг – капитан яхты «Ассоль» Кирилл Андреевич Вацура».

Я хмыкнул и покрутил головой.

– В самом деле сволочь. Валяй дальше!

– «Эта смерть останется на совести убийц, взорвавших яхту. Но лишь на очень короткое время. Считаю необходимым открыто объявить о том, что, не будучи уверенным в порядочности наших органов правопорядка и объективности следствия, которое, насколько мне известно, вряд ли будет начато, я своими силами создал специальную следственную группу из числа высококвалифицированных профессионалов и частных детективов. Эта группа уже работает…» Да-а, мы с тобой вчера на острове близко познакомились с этой группой. «Каждый час я получаю информацию о ходе следствия. Могу сообщить, что на след преступников мы уже вышли. И ведут эти следы в высокие государственные инстанции…» Послушай, Кирилл, за этот поклеп его же милиция со свету сживет!

– Кто конкретно? Честный и светлый, как солнышко, Володя Кныш?

– Нет, конечно. У Кныша силенок не хватит. Кто-нибудь повыше.

– А те, кто повыше, с Гурули за одним столом сидят и, прости, одних девок пользуют… Ну, чем этот соловей закончил?

– «Призываю всех акционеров «Милосердия» теснее сплотить свои ряды. Не дадим себя ограбить! Не дадим себя обмануть! Построим свой дом, свою судьбу, свое счастье своими руками!» И факсимильная подпись.

– Послушай, Анюта, – сказал я, повернув голову, – в какой стране мы живем?

– Ты о России или Украине?

– Я о нашей бывшей советской стране.

– Тогда ответь мне: ты за коммунистов или демократов?

– Анюта, разве можно делить людей по такой узкой классификации? Разве нельзя быть просто честным человеком? Ты посмотри, что происходит вокруг! Это же вся страна – Дикий остров! Кучка подонков держит нас всех за баранов. Мы для них – стадо, тупое, покорное стадо. И вот один подонок вещает со страниц этой поганенькой газетенки про милосердие, про необходимость сплотить ряды, а бараны в своем большинстве верят ему, покорно идут под ножницы. С них стригут шерсть, а они благодарно блеют… А может быть, мы заслуживаем этого? Раз нет мозгов, то будем баранами…

– Я так понимаю, что вы тоже вкладчик? – отозвался какой-то словоохотливый гражданин в белой кепке с заднего сиденья. – Значит, наш человек? Правильно говорите! Всех их, гадов, утопить в море надо!

– Вы о ком, дяденька? – спросил я, повернув голову.

– Как о ком? О демократах, конечно!

– А я о вас. К сожалению…

Анна, пряча улыбку, отвернулась к окну.

Ненавижу политиков. Ненавижу дураков. От них все беды на земле.

Она доставала из кармана джинсов и разглаживала на ладони долларовые купюры.

– Двести десять, двести тридцать, двести восемьдесят… Какая хорошая бумага! Сутки мокли в кармане, и ничего! Прогладить бы их утюжком.

– Тогда мы точно их не обменяем… Это, насколько я понял, все, что осталось от твоего алмазного колечка?