Андрей Дышев - Кодекс экстремала

Вода выплескивалась из чайника намного быстрее, чем подогревалась, но все же несколько глотков кипятка мне удалось добыть. Чтобы не проливать драгоценный кофе, я заварил его прямо в чайнике и пил, обжигаясь, из носика.

Яхта неплохо придерживалась курса, но волнами ее постоянно сносило к берегу, и через каждые четверть часа мне приходилось выравнивать движение. Эти маневры не очень нравились моему эскорту. Экипажи катеров, наверное, терялись в догадках, что означают крутые виражи яхты в сторону открытого моря, сменяющиеся поворотом к берегу, и, предупреждая возможное бегство, приближались к «Ассоли» рискованно близко и демонстративно выставляли напоказ «калашниковы».

От скуки я стал играть с ними: неожиданно увеличивал скорость и брал курс в открытое море. Более быстроходные и маневренные катера начинали пчелами кружить вокруг яхты, проскальзывать перед самым носом, охранники поднимали крик, который заглушал рев моря. Мне было весело, а когда нервы у одного из конвоиров не выдержали и он дал длинную очередь из автомата по тучам, я высунул голову в окошко и выразительно постучал кулаком по голове.

На яхте не было никаких средств связи. Вообще-то радиостанция и навигационное оборудование когда-то занимали свое место под приборной панелью рубки, но кто-то предусмотрительно снял их с крепежных планок, оставив лишь голые провода да севшие аккумуляторы. Наверное, Гурули посчитал, что меня лучше лишить возможности связаться с внешним миром до того, как я пришвартуюсь к причалу Алушты.

В последующие три часа ничего примечательного не случилось, лишь один раз конвоиры, выстроив из катеров что-то вроде заслона на моем пути, вынудили меня сбавить ход, а затем остановиться. В течение десяти минут они заливали в баки бензин и передавали с борта на борт бутылки.

К одиннадцати часам, когда я уже перестал замечать болтанку и реагировать на нее, у меня разыгрался аппетит. Полусидя на диване и упираясь ногами в переборку, чтобы не свалиться на пол, я вскрыл картонную коробку с продуктами. Если говорить о запасах продовольствия, то Гурули здорово приукрасил действительность. Запас продуктов на команду из четырех человек заботами генерального директора составил два черствых гамбургера, несколько пакетиков чая и бутылку дешевого молдавского коньяка. Я, не веря в такую унизительную скупость, перерыл все навесные ящики в камбузе и кают-компании, но ничего больше не нашел.

Пришлось довольствоваться тем, что было. Я быстро справился с гамбургерами, выпил полбутылки коньяка и в очередной раз приготовил кофе. «Ложь или забывчивость? – думал я, так и не почувствовав сытости и уже без всякой надежды заглядывая в пустые шкафчики. – Или кто-то из клерков по рассеянности не загрузил на яхту продукты?»

Отсутствие «харчей», обещанных Гурули, – мелочь, пустяк, эпизодическая неувязка, но в этой неувязке было что-то настораживающее. Забыть о такой прозаической вещи, как потребность в пище, можно только по отношению к человеку обреченному, отработавшему свое, вычеркнутому из списка живых.

Я посмотрел в иллюминатор, покрытый, словно волдырями, крупными каплями. Катера надрывались метрах в пятидесяти от борта яхты, прыгали с волны на волну, с хлопком ударялись днищем о воду, выбивая из-под себя плоские струи, похожие на прозрачные крылья. Чего можно ожидать от этих людей? Какую задачу им поставили? Только ли обеспечить сохранность груза, упакованного в железные ящики?

Неожиданно в тучах образовалось окно, и солнечный луч, как колоссальный стеклянный столб, под углом упал на берег. Желтая песчаная полоса становилась все тоньше и тоньше, пока окончательно не исчезла. Вокруг меня до самого горизонта плескалось море. Яхта поравнялась с Керченским проливом.

Я уже не отходил от штурвала, маневрируя среди судов, то ли дрейфующих, то ли стоящих на якоре. Мой конвой немного отстал – я видел лишь одну моторку, идущую параллельным курсом. Два черных, как киты, сухогруза медленно шли друг на друга. Я не сразу обратил на них внимание, а когда приблизился к ним настолько, что мог прочесть название каждого, просвет между ними был уже слишком узок, чтобы пренебречь им. Суда образовали заслон, подобный Великой китайской стене. Можно было пропустить их, но для этого надо было сбавить скорость почти до нуля и ждать не меньше десяти минут. Можно было обойти один из них со стороны кормы, но в этом случае я рисковал угодить под встречный сухогруз. А лучше всего было проверить моих спутников на бдительность.