– Вы не можете сказать даже, откуда и куда я должен буду перевезти деньги?
Снова небольшая пауза.
– Ориентировочно – из Краснодарского края на Южный берег Крыма. Протяженность маршрута – не более двухсот пятидесяти километров.
– Какая крейсерская скорость у яхты?
– Семнадцать узлов.
– С пограничниками вопрос решен?
– Обязательно.
– Досмотр будет?
– Только при погрузке и в конечном пункте.
– Охрана?
– Ориентировочно – три катера на подводных крыльях с профессиональными охранниками.
Я сжал в ладони пустую баночку, с жестяным шелестом деформируя ее бока.
– Больше вопросов не имею.
Гурули с улыбкой покачал головой.
– Вы забыли спросить о самом главном.
– О самом главном? О чем же, интересно, я забыл спросить?
– О сумме денежного вознаграждения.
– Этот вопрос меня не интересует, – ответил я, открывая дверцу. Тяжелый, влажный, как в прачечной, воздух хлынул внутрь машины. Я выплыл наружу.
– Кирилл Андреевич! – позвал Гурули, выглядывая из-за двери. – Я прошу вас в ближайшие дни надолго не отлучаться из дома.
Колоссальный поршень, покрытый черной дымящейся смазкой, падал вниз, словно обломок извергающегося вулкана, издавая при этом низкий гул. Я стоял в самом центре подошвы пресса, стальная громада приближалась с каждым мгновением, но у меня не было сил убежать; тело словно залипло в горячем воздухе с сильным запахом разогретого металла, и я лишь медленно оседал, как догорающая свеча, с ужасом ожидая того мгновения, когда поршень без дрожи, без сопротивления опустится на меня, займет все пространство, в котором я еще жил, превратив меня в смазку, в пар, с воем начнет двигаться вверх, размазывая меня по стенам цилиндра, – это чудовище, этот стальной урод, этот могучий дебил валился на меня с неудержимой тупостью безграничной силы, и я, уже не в состоянии выносить нарастающий, слабеющий и снова усиливающийся вой и звон, прижал ладони к ушам и закричал…
Наверное, такие сны дают человеку приблизительное понятие о том, что такое смерть. Я открыл глаза, очнувшись от собственного крика, сел, машинально сдергивая с себя мокрый от пота спальник. Телефон звенел, как аварийная сирена, и я, падая с дивана, рванулся к нему, чтобы заткнуть его навеки, чтобы раздавить ударом кулака, как прессом.
Из темноты проступали детали мебели, освещенные мертвенным светом, идущим с улицы. Белая штора корчилась в затянувшейся агонии на сильном ветру, хлестала подолом по столу и телевизору; балконная дверь, распахнутая настежь, скрипела на петлях, двигалась из стороны в сторону, словно в комнату беспрестанно входили и выходили невидимые толпы. На улице грохотал гром, трепыхались, мерцая, на ветру листья тополей, верхушки деревьев изгибались, как удочки с тяжелой добычей на крючке.
Я схватил трубку, прижал ее к уху. Мне показалось, что на связь со мной вышла сама стихия, потому что в эту же секунду где-то над балконом ослепительно сверкнула молния.
– Подождите! – хрипло выкрикнул я. – Ничего не слышно.
Штора, словно чувствуя приближение своего конца, заметалась с удвоенной энергией, но я схватил ее за подол, как юродивую за косу, приподнял и после этого закрыл балконную дверь. Только когда я включил бра над журнальным столиком и мягкий свет смыл черноту с комнаты, я понял, что светопреставления не произошло, что я еще не сошел с ума, просто какой-то недоумок позвонил мне в первом часу ночи, а за окном разгулялся шторм.
– Слушаю! – сказал я, вкладывая в голос интонацию, крепко насыщенную раздражением и недоброжелательством.
– Кирилл Андреевич, прошу прощения, что в такое позднее время. – Я узнал голос Гурули. – Немедленно одевайтесь и выходите из дома. Машина уже у вашего подъезда.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось. Просто мы начинаем работу.
– А более удобное время вы не могли выбрать для этого?
Гурули понимал, что разговаривать с человеком, которого посреди ночи выдернули из постели и заставляют идти на улицу, где бушует непогода, надо вежливо и ласково, как с больным ребенком.
– Поторопитесь, Кирилл! Через два часа самолет.
– Странно, что вы не разбудили меня вообще за полчаса до вылета. Куда летим?
– Вы узнаете об этом в аэропорту.
Чтобы не обругать Гурули, я опустил трубку на аппарат. Если бы я знал, что сегодня ночью мне предстоит куда-то лететь, то не ложился бы вообще и с вечера собрал бы все необходимые вещи. Теперь же приходится с дикими глазами бродить по комнате и соображать, что мне может пригодиться.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу