Андрей Дышев - Русский закал

– У вас у всех недоразвито абстрактное воображение. Вылитую собачью голову один называет каким-то копьем, а другому вообще никаких сравнений на ум не приходит!

Мы с адвокатом дружно рассмеялись, и под этот смех Валери резко повернулась к нам спиной и бодро зашагала вверх по отполированной талыми водами пологой стене цирка.

Адвокат подкинул на себе рюкзак, подтянул лямки. Я ждал, когда он пойдет, чтобы замкнуть нашу группу, но он не спешил, будто хотел, чтобы Валери оторвалась от нас подальше.

– Как вам это прелестное юное создание? – спросил он меня, кивая в ее сторону. – Чем больше я ее узнаю, тем больше удивляюсь.

– Чему удивляетесь? Ее алчности?

– Что вы! В алчности можно скорее упрекнуть меня, старого, бесперспективного юриста, который в своей жизни не видел ничего, кроме коммуналки и продпайков на Новый год в виде банки шпрот, и который на закате своей карьеры решил круто изменить свою жизнь.

– Тогда что, по-вашему, движет ею?.. Гляньте, как резво скачет!

– А вот этого я до сих пор и не понял. Но не алчность, уверяю вас. Человек, напичканный меркантильными интересами, никогда не ввяжется в авантюру. Он десятки раз все просчитает и не станет рисковать ни на йоту! Но Валери – другое дело. Это пантера, которая борется за сохранность своей территории, за жизнь своего потомства – даже еще не родившегося. Ею движет не алчность, дорогой мой, а инстинкт. Точнее – идея! Весь вопрос в том, какая идея?

– Вам не все ли равно?

– Вроде должно быть все равно. Однако… Это скорее уже профессиональная привычка. Для меня не столь интересны поступки человека, сколь мотивировка их. Кстати, а вы не находите любопытным ее наполовину перуанское происхождение?

– Что здесь может быть любопытного? Мало ли какой крови понамешано в нас с вами.

– Я говорю не столько о национальности, сколько о стране, в которой она провела много времени. Перу, Бразилия, Венесуэла, Колумбия… Все рядом.

– Ну и что?

– Да нет, я просто так. В порядке бреда… Идемте, она уже машет нам.

Она ждала нас, сидя на камнях. Автомат на коленях, волосы спадают на руки.

– Некрасиво секретничать у меня на виду, – сказала она. – Так не поступают настоящие джентльмены.

– Мы обсуждали примерное меню на ужин, – сказал я. – Так ведь, Низами Султанович?

– Именно, – подтвердил адвокат. – И сошлись на том, чтобы приготовить плов.

– Из сублимированного мяса, – поморщилась Валери. – От вашей еды у меня будет изжога.

– Тогда приготовьте что-нибудь национальное.

– Как же! Я сделаю вам барбекю! Обеспечьте костер, вертел и молодого барашка.

Я заметил, что адвокат как-то странно смотрит через мое плечо куда-то вниз, и машинально обернулся.

– Что вы там увидели?

Рамазанов медленно покачал головой.

– Нет, ничего. Должно быть, показалось… Да, показалось. Игра теней.

Но еще минуту не отрывал взгляда от витиеватой линии водостока, по которой мы шли час назад.

Мы дошли до скалы, в которой Валери узрела подобие собачьей головы, когда солнце уже перевалило середину небосвода и теперь стремительно скатывалось к горизонту. А горизонт представлял собой ломаную кайму гор, до которой солнцу оставалось совсем немного. Перед скалой, в ее тени, мы увидели белое пятно и, подойдя ближе, были немало удивлены.

– Снег! – крикнула Валери, присела на корточки, загребла ладонями белой хрустящей кашицы, слепила снежок и метнула его в меня. Мы зашли за скалу и увидели, что контрфорс, как гигантский каменный мост, поднимается до белоснежного купола, полыхающего на солнце нестерпимо ярким огнем.

– Завтра мы дойдем до ледника, – сказал я.

Скала хорошо прикрывала от ветра, и мы решили поставить палатку вплотную к ней. Пока мы с Валери собирали легкий дюралевый каркас, Рамазанов взялся разжигать примус. Он обложил его плоскими камнями, чтобы не задувало, подкачал воздуха, и вскоре примус загудел, обволакивая кастрюлю с водой голубым пламенем.

В палатке было достаточно места для четверых, а для троих она становилась вполне просторным и уютным жилищем. Рюкзаки мы сложили в специальный отсек, отделенный от жилой части матерчатым пологом на «молнии», расстелили коврики и спальные мешки. Валери оборудовала свое ложе у левой стенки палатки, я – рядом с ней. Не дожидаясь ужина, она сменила носки и нырнула в спальник, положив автомат рядом.

– Как будет готово – разбудишь, – попросила она.

Я подвесил на вертикальной опоре фонарь и вышел наружу, закрыв за собой «молнию».