Андрей Дышев - Троянская лошадка

– Выходит, у вас их нет? – с отчаянием сказала она.

Кажется, она действительно тронулась умом.

– Нет, – ответил я, не без усилий высвобождая руку. – Только Лобский, Марго и я. Никого больше с нами не было.

– Это ужасно, – произнесла тетя Алла, опускаясь на гальку у костра и протягивая к огню руки. – Я так надеялась… Куда же они могли деться, деточки мои?

Марго, с брезгливым страхом поглядывая на кардиолога, подошла к костру, сняла с углей положенную ей баварскую колбаску и ушла подальше в тень. Тетя Алла, отогревая руки, охала и ахала от блаженства, и лицо ее постепенно расслаблялось. Только короткие взгляды, которые она изредка кидала на Крота, оставались напряженно выжидающими, словно она затаила на него обиду за то, что он не предлагает ей спирта.

– Нет, нет, я кушать ничего не буду! – наотрез отказалась тетя Алла от предложения, которого, впрочем, ей никто не делал. – Мне бы – чтобы только дрожь унять – немножечко спирта!

– Налейте ей спирта, – попросил я Крота. Почему-то я решил, что спирт не только уймет дрожь в конечностях женщины, но и приведет в порядок ее растрепанные мысли.

Хорошо, что была ночь и рядом шумела река, иначе бы Крот до смерти напугал нас своей деформированной физиономией и оглушил скрежетом зубов. Он подошел к своему рюкзаку, словно сапер к бомбе особой разрушительной силы, очень долго копался в нем и наконец поднес тете Алле кружку.

– А что ж я одна? – фальшиво заволновалась женщина, нюхая край кружки, словно букет полевых цветов. – Ах, милые мои! Как я вас всех люблю! Вы славные ребята! Но не приведи господь вам испытать то, что мне!

Фраза прозвучала как тост, и тетя Алла одним махом выдула профессиональный напиток. Мы все молча смотрели на нее. Тетя Алла бережно поставила кружку рядом с собой, должно быть, с перспективой еще раз использовать ее по тому же назначению, и протянула мне ладонь.

– Вот пощупайте! Пощупайте! – сказала она голоском, ставшим еще более тонким, чем он был минуту назад. – Чувствуете, как дрожат пальцы?.. Никак не могу успокоиться… Сначала все было хорошо. Люди начали прыгать. Вы, Кирюшенька, кажется, прыгали третьим?

– Вторым, – поправил я.

– Правильно, вторым! А третьим…

– Третьей прыгала я, – отозвалась Марго, кинув веточку, которая служила шампуром, в костер и облизала пальчики.

– Правильно! Вот и разобрались! – сказала тетя Алла. – Я уже стояла у двери. Ритуля выпрыгнула, дверь за ней закрыли, и тут вдруг как шарахнет!

Крот, который наматывал круги вокруг костра, прислушиваясь к словам кардиолога, остановился. Марго мельком глянула на меня, мол, видишь, я не лгала, когда рассказывала тебе про хлопок.

– Что шарахнуло? – уточнил Крот. – Что там могло шарахнуть?

Тетя Алла покрутила головой.

– Не знаю!.. Ой, боже мой, как я волнуюсь! – Она взялась сначала за сердце, потом за кружку. Посмотрела в нее и поставила на место. – Звук был громкий, неприятный – будто бутылка об асфальт. Меня отбросило к стене, и я затылком – шварк! Свет погас – или это у меня в глазах потемнело? – все закричали, потом что-то затрещало, а потом я, наверное, потеряла сознание… Я вас прошу, – обратилась она к Лобскому, протягивая ему кружку. – Плесните еще глоточек, а не то нервы сейчас мне на шею намотаются!

При полной тишине, которую нарушал разве что треск костра, Крот налил в кружку спирт. Кардиолог выпила профессиональный напиток и, облизнув губы, продолжила:

– Когда я очнулась, то увидела такое… Ребяточки, милые мои, не дай вам бог такое увидеть! Мне сначала показалось, что я в канализационной трубе валяюсь, даже не поняла, что это самолет. Стену, за которой туалет находился, срезало, и там пустота, белый свет. Под нами река, над нами скала. Я себя трогаю и не могу понять, целы ли ноги. Хорошо, нашла под сиденьем бутылку – и как она только уцелела? Промыла, в общем, все свои ссадины и царапины, все продезинфицировала…

– Кроме вас, еще кто-нибудь уцелел? – перебил Крот.

– Конечно! А кого, по-вашему, я в лесу искала? Это было просто чудо! Я потом всем говорила: молитесь, молитесь за свое чудесное спасение!

– Так кто же уцелел? – нетерпеливо повторил вопрос Крот.

– А те, кто не вывалился из отсека. Все, кто удержались в нем, уцелели. Во-первых, Акулов. Помните этого сердитого молодого человека? У него вообще ни одной царапинки не было, в рубашке родился. Во-вторых, Илья Тимофеевич…

– Тренер? – наконец догадался я. – С лысиной?