Андрей Дышев - Троянская лошадка

Ее слова будто плетью по ребрам огрели меня. Я мысленно признался, что уже думал об этом и рисовал в своем воображении детальные картины того, как Ирэн и Морфичев едят, охотятся и спят.

– Если мне женщина не нравится, – сухо ответил я, – ты хоть на Луну отправь меня вместе с ней – никакой любви не получится.

– А почему ты так уверенно об этом говоришь? Тебя уже когда-то отправляли на Луну?

– Нет, не отправляли. А потому нельзя ни доказать мою правоту, ни опровергнуть.

Марго искоса взглянула на меня и улыбнулась, словно хотела сказать: ну-ну, посмотрим. Потом ее взгляд упал на мое плечо. Она протянула руку и сняла с моей куртки фиолетовый цветок с длинными колючими усами.

– Люди могут годами думать, что любят друг друга, – сказала она. Понюхала цветок, скривилась и кинула его под ноги. – Потому что жизнь в городе, в комфортных квартирах не заставляет людей раскрываться до конца. Но вот вдруг наступает момент, и происходит что-то особенное, редкое, из ряда вон выходящее, и люди выходят за рамки привычного поведения. И тут у них открываются глаза. «Как я могла любить этого жалкого труса?» «Как я мог любить эту безмозглую курицу?»

– И у тебя открывались глаза?

– Ухаживал за мной один молодой человек, – произнесла Марго, задыхаясь от быстрой ходьбы и своей словоохотливости. Она остановилась, чтобы перевести дух. – Долго ухаживал. Обычно мы встречались в его «БМВ» да в ресторанах. Он очень храбро вел себя на дорогах – подрезал машины, сигналил и громко орал на водителей «запоров» и «жигулей», заставляя их притормаживать, съезжать на обочину. И в ресторанах он был очень отважным. Подзовет к себе мальчишку-официанта и давай его распекать: почему туфли плохо почищены, почему вино не с той руки разливает, почему долго пришлось ждать горячего… Очень любил в магазинах спрашивать сертификаты. Зайдет в какой-нибудь жалкий продмаг, положит живот на прилавок и начнет по полной программе: где лицензия, где договора с поставщиками, где сертификат подлинности. Не ленился, мог часами скандалить и ждать, когда ему принесут ту или иную бумажку. Или приходит в какой-нибудь косметический салон на педикюр, разваливается в кресле, раскидывает босые ноги и любуется, как девушка, склонившись над его ногами, подпиливает ему ногти и срезает мозоли. И обязательно делает ей замечание: «Что-то вы плохо стараетесь! Ну-ка помассируйте как следует между вторым и третьим пальцем!» Я думала, что он хоть и склочный, зато ничего не боится в жизни и стоит на ногах крепко, как дуб. И сейчас бы так думала, если бы знала его только по ресторанам и косметическим салонам.

– Но однажды на него напали хулиганы, – предположил я.

– Нет. Все было проще. Однажды ограбили его квартиру. Вынесли телевизор, видак… Словом, какую-то бытовую технику. И я увидела моего героя другим. Он неделю плакал навзрыд! Скажи мне кто-нибудь об этом, я бы ни за что не поверила, если бы не увидела это собственными глазами. Он при мне ходил по квартире в одних трусах, не брился, пил водку, кричал визгливым голосом и плакал. Целую неделю его лицо было мокрым от слез и соплей. Особенно меня поразил его голос: тонкий и высокий, как у бабы.

– Ты его пожалела?

– Я пожалела, что воры так мало вынесли… Пойдем, я уже отдышалась.

– И с той поры его ухаживания ты уже не принимаешь? – спросил я, поддерживая эту малоинтересную мне тему ради того, чтобы Марго перестала выпытывать у меня про Ирэн.

– Я не принимаю. Но вот моему папику этот тип очень нравится. Мой папик – человек практичный. Он оценивает людей только по их способности зарабатывать деньги… Но к чему я все это тебе говорю? Эта Игра многим откроет глаза, многое поставит с ног на голову. Так что не надо зарекаться.

Эта белка с косичками учила меня жизни! Она говорила со мной менторским тоном, как человек бывалый, знающий все тонкости житейских передряг. Я сделал вид, что не понял ее намеков на мои с Ирэн отношения.

– Да, ты права, – задумчиво произнес я. – Игра открыла глаза Лобскому. Он вряд ли мог ожидать, что я оставлю его.

– Какие же эти мошки настырные! – вдруг раздраженно сказала Марго и шлепнула себе по щеке. – Тупые и настырные! Вот зациклились они на моем лице, и ничего другого видеть не хотят!

Марго, безусловно, была права в одном: Игра поможет лучше узнать друг друга. Я уже твердо знал, что Марго не выносит чьего-либо мнения, если оно идет вразрез с ее собственным. Если она была в чем-либо убеждена, то это убеждение было для нее истиной. И спорить с ней было бесполезным делом.