Андрей Дышев - Я бриллианты меряю горстями

– Я все знаю, – сказал Гера, отламывая от кустарника тонкую веточку и нервно покусывая ее кончик. – Про вклад, который Макс открыл на мое имя. О том, что никто из вас, кроме него, не имел доступа. Знаю, как вклады переходят по наследству в случае смерти вкладчика…

– Нет, милый мой, нет! – бормотала Дина и все качала головой. – Не думай так обо мне! Я хотела обо всем рассказать тебе после венчания! Сделать тебе подарок! Умоляю, поверь мне! Клянусь жизнью, я чиста перед тобой!

Она пыталась поцеловать его, но Гера оттолкнул ее. Дина, слабея, стала опускаться перед ним на колени.

– Что ты делаешь! – дрожащим голосом произнесла она, заливаясь слезами. – Ты же меня убиваешь! Я же люблю тебя! Я не смогу без тебя жить!

– Встань, – сквозь зубы произнес Гера. – Оставь фату!

Он схватил ее за руку и толкнул на кусты. Острые ветки оторвали от платья кусок белой атласной ткани. Дина споткнулась и едва не упала. Ее белые туфли на высоких каблуках не были предназначены для ходьбы по газонам.

– В каком банке счет? – спросил он вполголоса. – Где сберкнижка?

– Вы букву «р» немного вытянули, – сказала оператор сбербанка, глядя на подпись, которую Гера поставил на чеке. – Давайте еще разок.

Он копировал подпись Макса, скопированную с его собственной. Что-то вроде игры в испорченный телефон.

– Хорошо, – кивнула оператор, сличив подписи, и протянула Гере жетон. – Идите в кассу.

Гера был так взволнован, что не обратил внимания на сумму, проставленную в чеке. Но, судя по тому, как взглянула на него женщина, сумма была впечатляющая. Под ее профессиональной безэмоциональностью проглядывали удивление и любопытство. Он подошел к бронированному стеклу кассы и сунул в поддон жетон. Кассирша отработанным движением смела его рукой, взяла сберкнижку, раскрыла и остолбенела. Гера почувствовал, как у него стали слабеть ноги. Он вздохнул, оперся руками о мраморный подоконник и изо всех сил попытался сделать безразличное лицо.

– Паспорт, пожалуйста! – произнесла кассирша по селектору внешней связи, не сводя с лица Геры пытливого взгляда.

Он сунул в поддон паспорт, заметив, что руки дрожат. Кассирша долго изучала его фотографию, затем взглянула на год и дату рождения, прописку, на пустое место в графе «Семейное положение». Положив паспорт на столик рядом с контрольной лампой, она встала, открыла ключом тяжелую стальную дверь и вышла из кассы.

«Кажется, я вляпался», – подумал Гера, жалея, что заранее, на спокойную голову, не придумал какой-нибудь убедительной легенды, и покосился на стоящего за ним смуглого гражданина. Гера чувствовал себя так же, как в тот раз, когда Бодя вскрывал сейф в «Капиталбанке».

– Который час? – спросил Гера у смуглого гражданина.

Тот ответил. Гера покачал головой.

– На часа два, не меньше, – сказал он. – Нет наличных рублей, кассирша поехала в банк.

Гражданин поморщился, покачал головой и, повернувшись, пошел к выходу. «Значит, не мент», – подумал Гера с некоторым облегчением.

Кассирши не было минут пять. Когда она открыла дверь, Гера заметил, что до порога ее провожал охранник в униформе. Кассирша заперла замок на два оборота, положила холщовую сумку на стол и снова взглянула на Геру цепким взглядом. Потом она приступила к работе, и Гере казалось, что волосы на его голове шевелятся. Кассирша вынимала из сумки перевязанные резинкой пачки стодолларовых купюр, вставляла их в счетную машинку и запускала ее. На дисплее высвечивалось количество купюр. Женщина вынимала, ровняла стопки и вновь перетягивала резинкой. Гера считал в уме цифры, следя за кассиршей, словно за работой опытного фокусника, и когда сумма перевалила за сто тысяч долларов, сбился и бесповоротно запутался.

Она выдавала ему деньги партиями, потому как все сразу не могли влезть в узкий поддон. Гера кидал пачки в спортивную сумку, и ему казалось, что его движения неловкие и замедленные, словно он был под водой.

Кассирша вернула ему паспорт вместе с последней пачкой, посмотрела на него с выражением нескрываемого презрения, словно хотела сказать: убивать вас надо, бандюг и дармоедов, от чего лицо Геры запылало, как мартеновская печь. Застегивая сумку на ходу, он быстрым шагом вышел из сбербанка на улицу.

Он дошел до шоссе, встал на обочине и, пропустив частников, остановил такси.

– Куда? – спросил водитель, когда Гера упал на заднее сиденье, заталкивая сумку под ноги.

– Куда-нибудь далеко.

Несмотря на жару, он надел белый костюм, в котором три дня назад пытался венчаться. Пиджак был широк в плечах, но Гера не чувствовал в нем дискомфорта. Они договорились с Назаровой встретиться у метро «Войковская» в половине одиннадцатого утра, ровно за три часа до вылета самолета из Шереметьева в Лос-Анджелес.