Джеральд Браун - Империя алмазов

– Помнится, ваш отец мечтал открыть магазин. На Пятой авеню, в отличном месте. – Это была правда. – Полагаю, у вас те же устремления?

– Конечно, – солгал Чессер.

– Он был прекрасным человеком, – проговорил сэр Гарольд, а Мичем согласно кивнул. – Прекрасным человеком.

Взгляд сэра Гарольда рассеянно блуждал по вестибюлю. Очевидно, он уделил Чессеру гораздо больше внимания, нежели тот заслуживает. Чессер не Уайтмен. И никогда им не станет. Сэр Гарольд первым повернулся, чтобы уйти, и все трое двинулись по вестибюлю к лестнице.

У самых ступеней сэр Гарольд оставил их и направился, как казалось на первый взгляд, к глухой стене. Но, словно предупреждая его желание, панель внезапно отъехала в сторону. За ней оказался лифт.

– Проследите, чтобы молодой Чессер остался доволен. – Не оборачиваясь, велел сэр Гарольд и вошел в лифт.

Мичем обещал.

Панель вернулась на место.

Пока они поднимались по лестнице, Мичем заметил:

– Похоже, сэр Гарольд искренне к вам расположен. – Чессер принял по возможности благодарный вид. – Странно, что он не справился о миссис Чессер. Развод – неприятная штука.

По эту сторону Атлантики Чессер ни с кем, кроме Марен, не обсуждал свой развод. Он решил, что Система узнала об этом так же, как и обо всем остальном, – вот только как?

Мичем продолжал:

– Американцы слишком легкомысленно относятся к разводам. Это серьезная проблема.

– Не проблема, а решение, – высказал свое убеждение Чессер.

– Как так? – спросил Мичем.

– Как мир, – объяснил ему Чессер. – Это война – проблема, а мир – ее решение.

– По-вашему, супружеская жизнь – война?

– Иногда.

Мичем недовольно хмыкнул. Строптивость здесь не поощрялась, тем паче у людей Чессерова положения. Последнее слово должно остаться за Мичемом.

– Слава Богу, у нас в стране не так-то просто развестись, – сказал он.

Чессеру пришел на ум Генрих VIII со своими шестью женами, и он едва удержался от замечания.

– Впрочем, не берите в голову, – говорил Мичем. – Это всего-навсего мое личное предубеждение, что мужу и жене нельзя расставаться ни в коем случае.

Чессер задумался, много ли еще прегрешений Система занесла ему в кондуит. Правда, о его вчерашней неявке Мичем не обмолвился ни словом.

Они остановились на площадке третьего этажа. Вслед за Мичемом Чессер вошел в помещение, которое предназначалось исключительно для просмотров. Это была просторная комната с высоким потолком. В одном конце – уголок ожидания, образованный двумя черными кожаными диванами. Стены украшены броскими панно. На полу – настоящий персидский ковер с растительным узором в приглушенных тонах. В другом конце комнаты – длинный, массивный стол, затянутый сверху черным велюром.

Его установили под большим окном, сквозь которое в помещение проникал свет обычного северного дня. Эталон освещения для алмазной промышленности. Во всем мире для оценки алмазов пользуются электрическими лампами, точно имитирующими этот северный свет, а в особо важных случаях копируют даже размеры и расположение окна.

За столом стоял человек, которого Мичем назвал по фамилии – Уотс. На предыдущих просмотрах Чессер тоже встречал Уотса. Он стоял так, словно был не человеком, а табуреткой.

На черном велюре лежал только один предмет. Пакет Чессера.

При слове «пакет» воображение рисует тщательно перевязанный сверток. Клейкую ленту, особую упаковку – ничего похожего на правду: на столе лежал простой конверт из крафт-бумаги.

– Хотите взглянуть? – спросил Мичем.

Чессер хотел отказаться, но решил, что, пожалуй, будет выгоднее согласиться, проявить интерес. Он сел за стол. Мичем стал напротив него, рядом с Уотсом. Отсюда он мог наблюдать за лицом Чессера.

Тот достал из дипломата лупу, десятикратную, какими обычно пользуются ювелиры. Положил ее на стол и взял конверт. Открыл и довольно церемонно вынул содержимое: четыре квадратика аккуратно сложенной ткани. Развернул один; там было пять неограненных камней от двух до четырех карат каждый.

Чессер взял самый крупный большим и указательным пальцами, поднес к правому глазу лупу и стал рассматривать камень, поворачивая его под разными углами. Он увидел, что алмаз превосходного качества, хорошей окраски, единственный недостаток – углеродное пятнышко сбоку, и то довольно близко к поверхности. Огранится он прекрасно.

– Красавец, – признал Чессер.

Он развернул остальные камни и просмотрел несколько наугад. Потом еще несколько – покрупнее и помельче. Все это время выражение его лица не менялось. Он молчал. Наконец Чессер снова завернул камни в ткань и убрал в конверт.