Александр Мазин - Право на месть

Лешинов смотрел на нее сверху, засунув руки глубоко в карманы плаща.

Женщина почуяла недоброе.

– Нет,– проговорила она и попыталась отползти, насколько позволяла цепь.

Ее спутанные волосы наполовину закрыли лицо. Лешинов разомкнул тонкие губы:

– Ты предала нас, правда?

– Нет,– чуть слышно прошептала женщина. Зрачки ее расширились. Она свернулась клубком, подтянув колени к груди.

– Не лги мне,– мягко, ласково произнес Лешинов.– Ты знаешь: я вижу правду.

– Нет… Да… Да!

Галя потянулась, пытаясь коснуться ноги Лешинова, но тот отступил, и рука женщины схватила пустоту.

– Святой отец! – проговорила она в полном отчаянии.– Я звала вас! Я так звала! Он такой страшный, такой страшный! Я не могла, не могла…

– Ты предала нас,– так же негромко произнес Лешинов.– Ты предала Бога. Ты раскаиваешься?

– Да-да-да! – быстро, в исступлении выкрикнула Галя.– Я раскаиваюсь, раскаиваюсь! Прости меня. Господи! Прости меня, святой отец!

– Раскаиваешься… – задумчиво произнес Лешинов.– Это хорошо, что ты раскаиваешься. А его мы накажем…

Лешинов задумчиво глядел на нагую женщину, и у той появился проблеск надежды. Она даже дышать перестала.

– Накажем,– Лешинов размышлял вслух.– Но не станем убивать. Мы приведем его к смирению. Он согрешил в неведении, и мы наставим его на истинный путь. Путь раскаяния. И простим его. И примем…

Лешинов замолк. Никто из присутствующих не смел нарушить тишину.

– Роберт,– позвал «протоиерей».

Брюнет (он стоял в дверях комнаты) шагнул вперед.

– Выйдем, сын мой,– произнес Лешинов. Вдвоем они удалились на кухню.

– Мы пошлем ему испытание,– сказал «святой отец».– Настоящее испытание, чтобы он умалился, стал ничем.

– Сначала надо его поймать, святой отец,– напомнил брюнет.– У меня есть идея. Мы… Лешинов качнул головой: помолчи.

– Мы не будем его ловить,– возразил «протоиерей».– Его поймает милиция. И посадит в тюрьму. Мы знаем, как тюрьма меняет человека…

Галя с трепетом ожидала решения своей судьбы. Теперь она не понимала, как могла бояться Ласковина больше всего на свете. Лешинов был страшнее, намного страшнее. Но он же обещал простить ее…

– Мы посадим его в тюрьму, и наша согрешившая дочь поможет нам. Станет его жертвой. Она – сестра. И должна потрудиться на благо церкви.

– Похищение? – спросил Роберт.– Отлично. Конечно, доказать будет не просто, но…

– Ты еще не достиг мудрости,– прервал его Лешинов.– А потому слушай, что я тебе говорю!

Через несколько минут они вернулись в комнату.

– Пойдемте,– кивнул Лешинов двум своим спутникам.

– Святой отец! – вскрикнула Галя.– Вы ведь не оставите меня? Не оставите?

– Нет, дочь моя,– ласково ответил Лешинов.– Не оставим. Роберт о тебе позаботится.

Секунду Галя смотрела на Лешинова, не понимая… Потом перевела взгляд на темноволосого… и закричала.

Роберт, усмехнувшись, расчетливо ударил ее ногой в живот.

Крик оборвался.

Смычок на жестокость своего собрата никак не отреагировал, но второй спутник отца Константина невольно сделал движение в сторону женщины. Однако, оглянувшись на «протоиерея», остановился.

– Это – для Бога,– сказал «святой отец».– Будь с ней добрее, Роберт. Она – твоя сестра.

И вышел в коридор.

Спустя несколько минут они покинули подъезд и направились к микроавтобусу.

Внутри «рафика» сидели еще трое: «квадратный», водитель и Гужма. Последний дремал, но когда хлопнула дверца – проснулся.

– Не было, что ли, Галки? – спросил Кеша.– А, батя? А Боб где?

– Сейчас придет,– ответил Лешинов.– Поспи пока.

– Ну что, ведьмочка-сучка, помнишь, как меня пугала? – процедил брюнет.– А я ведь о тебе же заботился!

Галя глядела на него с пола затравленно, один глаз – щелочка в синем кровоподтеке, второй – блестит от слез.

– Для начала заткнем тебе паршивый ротик,– проговорил Роберт.

Придавив женщину коленом к полу, он запихнул ей в рот первую попавшуюся тряпку.

Галя задергалась, попыталась его оттолкнуть. Брюнет ударил ее кулаком по распухшей скуле.

– Тихо, крошка! – ухмыльнулся он.– Хозяин велел быть с тобой поласковей, помнишь? Так я буду ласковый, поняла?

Он расстегнул брюки.

– Приласкаю тебя напоследок, ведьмочка! – пробормотал он, нашаривая сбоку диванную подушку.– Только рожа у тебя теперь такая страшная, надо прикрыть, слышь, а трусов у тебя нету. Надо прикрыть, а то мне и до завтра не кончить, блядь, сучка, мандавошка гребаная…