Александр Мазин - Слепой Орфей

– Стекло обычное? – тихо спросил он.

– Да. Не трогай.– Фрупов, встав на подоконник, просунул лезвие ножа в щель (рассохшееся старое дерево) между рамой и форточкой. Нажал, толкнул – открылась.

– Кухня,– шепотом произнес он.– Давай, мне не пролезть.

Ласковин вынул из кармана «беретту» – еще выпадет! – передал Фрупову. Затем рыбкой, впритирку, нырнул в форточку. Оп-па! Руки коснулись линолеума, спружинили – практически бесшумное падение. Сбоку метнулась стремительная тень… Кошка. Андрей застыл на корточках, прислушался. Кошка тоже. Глаза ее сверкали, словно драгоценные камни. Где-то по соседству бубнили голоса. Открываясь, створка окна предательски скрипнула. Ласковин застыл, но вроде шум никого не встревожил.

Фрупов спрыгнул на пол, протянул Ласковину пистолет, поднял большой палец, затем, нагнувшись, стал развязывать ботинки. Андрей последовал его примеру. Первым в коридор выскользнул Фрупов. Он знал планировку.

Кусочек мертвой плоти догорел, и Стежень вложил в штатив новый. Лапки держателя накалились – от плоти сразу же потянулась струйка дыма.

Одержимый шумно выдохнул. Стежню показалось: у него из ноздрей вытек такой же желтый липкий дым…

Дверь в комнату была открыта. Слабый свет квадратом падал на коридорный пол. В комнате двое смотрели телевизор. У обоих пристегнутые подмышечные кобуры. Обоих Фрупов знал: ликвидаторы Михаила. Волки. Тронув плечо Ласковина, показал на ближнего, провел пальцем по горлу. Андрей покачал головой. Телевизор создавал неплохой фон: голливудские гангстеры сводили счеты, но Ласковин знал: кто-нибудь из двоих противников обязательно среагирует. Учует. Причем парочка из тех, кто умеет выживать. Значит, нужен трюк.

Андрей вынул «беретту» – Фрупов отчаянно замотал головой, но Ласковин только улыбнулся – и, присев, пустил пистолет по полу. Как кегельный шар. «Беретта» скользнула по ковру и застыла как раз между двумя креслами. Оба бойца мгновенно развернулись и уставились на пистолет. На долю секунды, но большего и не требовалось. Ласковин прыгнул на того, кто дальше. Большой палец его правой руки воткнулся в ямку под горлом, и одновременно левой Андрей рубанул по шее. За спиной он услышал негромкий шум, хруст и нечто вроде сдавленного вздоха. Повернувшись, убедился: Фрупов не сплоховал. Второй боец отвоевал свое. Крови было значительно меньше, чем на экране, но зато смерть была самая что ни на есть реальная.

Фрупов выдернул нож, вытер об обивку кресла. Вопросительно посмотрел на Ласковина.

– Сколько комнат? – спросил тот.

Владимир поднял три пальца.

Вторая комната – окна во двор – оказалась закрыта. Но внутри горел свет.

Фрупов спрятал нож, вынул маленький двуствольный «МСП», кивнул Ласковину. Тот рывком растворил дверь. Фрупов выстрелил даже раньше, чем Андрей успел оценить ситуацию. Дважды. Прямо в грудь сидевшему на стуле человеку. Человек обмяк.

«А пистолет действительно бесшумный»,– оценил Ласковин.

На диване у окна – женщина. Глаза красные, лицо зареванное, но тем не менее вполне привлекательное. Одежды – минимум. Трусики и нечто вроде потрепанной, оборванной снизу майки. На лодыжке стальной браслетик – цепочкой к батарее.

– Козлы… – буркнул Ласковин.

Фрупов удивленно поглядел на него. Он сразу увидел: заложнице ничего дурного не сделали. Ветхая одежка – психологический фактор. Сам же их и учил.

Бедняжка вскинула глаза на Ласковина – с откровенным ужасом.

– Марина, Стежень! – словно пароль выдал Андрей.

Полные губы задрожали, опухшее личико исказилось…

«Сейчас заревет!» – подумал Ласковин, мигом сгреб ее в охапку, прижал к груди.

– Тихо, тихо, все хорошо, Марина, все уже прошло…

Плечи Марины беззвучно содрогались, спутанные волосы щекотали подбородок Андрея. Он погладил бедняжку по спине. Шершавая ладонь на прохладной, гладкой, очень нежной коже…

«Совсем девочка»,– сказал Андрей сам себе. Чтобы изгнать совершенно неуместное желание. Такой сладкий запах…

– Ты пахнешь жасмином,– прошептал Иван в мягкое ушко.– Ты как весна…

Карина счастливо улыбнулась, прижала к груди его руку.

– Какой ты хороший, Ваня… – ощутила, как скользят от подмышки, по краю живота вниз его пальцы; прикосновения легкие, как перышком…

– Может, хватит?..– проговорила Карина и судорожно вздохнула.– Ну, Ванечка… Ох-х!..

Басов обнял ее, легко и умело перевернул на живот. Иван такой маленький и такой сильный… Карина расслабилась, только вздрагивала, когда прикосновения становились особенно возбуждающими. Басов повелевал ее телом. Каждым его движением. Карина стала мягкой и безвольной, она растеклась по простыне, словно в теплой воде…