Александр Золотько - Мент для новых русских

– Симпатичный мужик, – сказал Гринчук.

– Чего о некоторых не скажешь, – прошептала Нина достаточно громко для того, чтобы ее услышал капитан.

– Да, – согласился тот, – с работодателем тебе не повезло.

От неожиданности и такой вопиющей наглости и бесцеремонности, у Нины перехватило дыхание. Она молча поднялась с Зеленым в лифте на седьмой этаж, молча дождалась, пока он открыл дверь. Прошла, не разуваясь, по коридору, подождала, пока капитан включит свет и закроет дверь.

– Туалет и ванная здесь, спальня там, – быстро сказал Гринчук.

Нина молча его рассматривала, скрестив руки на груди и постукивая носком туфля по полу.

– Чего стоишь? Проходи, – пригласил Зеленый. – Картошку жарить умеешь? Жрать хочу, сил нет.

Гринчук снял кроссовки. Сунул ноги в потертые шлепанцы:

– Хорошо! Не стой так вызывающе, Нина, нужно ужинать. Я так полагаю, что со времени нашего обеда, ты так и не поела.

– Мы кажется намеривались трахаться? – наконец спросила Нина. – Давай, приступай! Или ты привык это делать в коридоре?

– Я привык это делать с теми, кто мне нравится, – чуть помолчав, сказал капитан, – а ужинать я могу с кем попало. Пошли жарить картошку.

– Послушай, капитан Гринчук!

– Как только ты приступишь к чистке картошки, я весь превращусь во внимание. А пока – не доставай, дай прийти в себя, – капитан снял куртку, вытащил из-за пояса пистолет и положил его на столик возле телефона. – Картошка – в коробке, коробка – на полке, полка – в шкафу, шкаф – напротив ванной. А я – в ванной, – декламируя инструкцию, Гринчук вошел в ванную, закрыл за собой дверь, но через минуту вышел оттуда, забрал со столика пистолет, погрозил Нине пальцем и снова скрылся в ванной.

Через несколько секунд Нина услышала шум воды, текущей из душа.

Нина постояла немного в коридоре, зажмурившись и крепко сжав кулаки. «Ненавижу!» – тихо прошептала Нина.

– Ненавижу! – уже громче сказала она, извлекая из шкафа коробку, на дне которой перекатывалось с десяток небольших картофелин. – И моется, как ни в чем не бывало.

Гринчук, закрыв за собой дверь ванной комнаты, открыл краны, но сразу мыться не стал. Раздевшись, он присел на край ванны, потер руками лицо. Покрутил головой, разминая шею.

Он устал. Он смертельно устал за этот день. Он устал быть сволочью, устал прикидываться идиотом.

Гринчук встал, посмотрел на свое отражение в зеркале:

– Заподлистый ты человек, господин капитан. И продажный. Доволен?

– Должен быть доволен, – сам себе ответил капитан, – все получается, как надо. Только для чего? Крышей съехал на старости лет? Решил до пенсии не дотянуть? Думать надо, думать!

Джинсы, рубашку и белье Гринчук бросил на пол, потрогал рукой струю воды и стал в ванну под душ, задернув за собой пластиковую штору.

Вода упруго била по лицу. Гринчук закрыл глаза и попытался расслабиться. Все хорошо. Нужно смотреть на жизнь позитивно. Сейчас его на кухне ждет симпатичная девушка, готовая… Гринчук почувствовал, как тошнота подступила к горлу.

Заподлистый ты человек, капитан.

Просто нужно ни о чем не думать. Ни о чем. Нужно механически взять шампунь, механически намылиться, смыть, повторить операцию. Потом мыло, потом – снова вода, потом закрыть краны и тщательно вытереться полотенцем. И все. И ни о чем не думать.

Гринчук вспомнил, что не захватил сменного белья. И черт с ним. И черт со мной! Джинсы можно носить и на голое тело. Все белье в ящик. Стоп, не думать, конечно, хорошо, но не до такой же степени. Из карманов нужно все вытащить. И не забыть пистолета в ванной.

Капитан аккуратно вытер с оружия капли воды. Снова посмотрел на себя в зеркало. Определенно хорош. Определенно.

Гринчук с натугой улыбнулся, словно надевая маску. С сомнением покачал головой. Снова улыбнулся. Теперь получилось лучше. Как живой улыбается капитан Гринчук.

– Привет, Нина! – сказал Гринчук, выходя из ванной, – Как там у нас с ужином?

– Никак, – отрезала Нина.

– Нехорошо, – оценил капитан, – просто отвратительно. Просто ужасно. Лень – может погубить такую симпатичную девушку. Симпатичная девушка просто умрет от голода.

– Симпатичная девушка умрет от голода в компании… – Нина с видимым усилием замолчала.

– Кого? Не стесняйтесь, Нина, не нужно себя сдерживать. Прямо так в лицо и скажите – в компании урода. Или кретина. Или сволочи. Или… Ну, как там у вас в у шефа принято выражаться? – Гринчук сел на табурет напротив Нины. – Чего это вы так неуверенно? Или боитесь не выполнить приказ хозяина? Как там он приказал? Уложить в постель? И чтобы назначить новое свидание? И чтобы я денег попросил? Смелее!