Александр Золотько - Правосудие любой ценой

Гринчук снова зааплодировал.

– Да как вы… – пробормотала Инга. – Да как вы смеете!..

– Смеет-смеет, – поспешил заверить ее Гринчук. – Он у себя в кабинете, разговаривает со своей наемной работницей. А на дворе, между прочим, капитализм. А ты, милочка моя, по личным причинам начинаешь заваливать свои служебные обязанности… А его это, естественно, раздражает.

Инга медленно встала с кресла и обернулась к Гринчуку.

– Я, пожалуй, выйду, – молодо вскочил с кресла Владимир Родионыч, – а вы тут пообщайтесь. Со своей стороны, я предоставляю Инге отпуск. С какого числа?

– С первого июня, – тоже вставая со своего кресла, сказал Гринчук. – В мае расписываться нельзя, примета плохая…

Инга шагнула к Гринчуку.

– С первого так с первого, – Владимир Родионыч быстро прошел к двери кабинета. – И еще я готов принято заявление об уходе с работы и даже выплачу подъемные, в связи с переездом на новое место жительства…

Инга медленно замахнулась, дверь кабинета захлопнулась за Владимиром Родионычем.

В приемную как раз вошел Полковник. Он остановился на пороге и с интересом осмотрел шефа.

Тот постоял несколько секунд возле обитой кожей двери, достал из кармана платок, вытер лицо и только тогда обратил внимание на Полковника.

– Что случилось? – спросил Полковник.

– Вам все происшествие, или только основные моменты?

– Можно основные, – разрешил Полковник.

Зазвонил телефон на столе у Инги. Владимир Родионыч взял трубку:

– Позвоните позже.

Владимир Родионыч сел в секретарское кресло, глубоко вдохнул и задержал дыхание.

– Так все-таки, – Полковник сел на один из стульев, стоявших вдоль стены. – Что вас так взволновала?

– Я назвал Ингу непроходимой дурой, – похвастался Владимир Родионыч.

– А по вам не скажешь…

– И сорвал аплодисменты. Переходящие в овации. И очень хитро сбежал из собственного кабинета, оставив Гринчука для выяснения деталей их личной жизни. – Владимир Родионыч хихикнул. – Знаете, это даже забавно. Испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие, когда занимаюсь этой нелепой историей. Просто какие-то отцовские чувства накатываются.

– Дурой, говорите? – Полковник оглянулся на дверь в кабинет. – У вас хорошая звукоизоляция… А вы полагаете, что они закончат разговор миром?

Владимир Родионыч неуверенно кашлянул:

– Но не станут же они драться в кабинете.

– Это почему? Чем кабинет в этом смысле хуже ресторана? – Полковник участливо улыбнулся. – Вы давно ремонт в кабинете делали? Будет повод провести реконструкцию. Полную.

– Да ну вас, – помолчав немного, махнул рукой Владимир Родионыч. – Пугаете тут… Я в кои веки почувствовал себя обычным человеком, без этих новых дворян и прочих атрибутов власти. А вы… И кроме этого, что там они могут сломать в кабинете? Дубовый стол?

– Через сколько минут планируете вызывать «скорую»? – осведомился Полковник и демонстративно посмотрел на часы.

Снова зазвонил телефон.

– Да? – сказал в телефонную трубку Владимир Родионыч. – Да, это я. Я сегодня дежурю в своей приемной. Представьте себе, господин Бортнев. Да. Благодаря вашему бывшему начальнику. Вам его нужно к телефону? Извините, он как раз решает свои отношения с Ингой… Вы как раз по этому поводу? Что? Понял. Хорошо. Передам. Я сказал – передам. Знаете, господин прапорщик, это уже хамство. Неприкрытое. Ничего, извиняю. До свидания.

Владимир Родионыч бросил трубку и свирепо воззрился на Полковника.

– Что? – спросил Полковник.

– Звонил, как вы поняли, прапорщик Бортнев, и просил передать Юрию Ивановичу, что столики в «Клубе» заказаны, Граф предупрежден, остальных гостей Браток предупредит в течение часа, – Владимир Родионыч развел руками. – Этот засранец, пардон за мой французский, прежде чем явиться сюда с просьбой помирить его с Ингой, отдал распоряжение заказать столик и пригласить гостей на, как выразился Браток, обручение.

– Что демонстрирует уверенность Юрия Ивановича в ваших дипломатических способностях, – Полковник улыбнулся.

– Что демонстрирует недопустимость расслабленности в отношениях с Зеленым, – желчно поправил Полковника Владимир Родионыч. – Ни секунды расслабленности. Иначе снова будешь чувствовать себя идиотом.

Открылась дверь кабинета. Появился Гринчук. Целый, без видимых повреждений лица и одежды.

– Мне пора, – сказал Гринчук. – Дела, знаете ли. Большое спасибо за поддержку, Владимир Родионыч. Здравствуйте, Полковник. До встречи!