Александр Золотько - Правосудие любой ценой

– А правила дорожного движения – нет, – сказал Гринчук. – Я за рулем.

Ирина взяла чайник и вышла на кухню.

– Что это вы все смурные? – спросил Гринчук. – Телевизор и тот не разговаривает.

Михаил взял из вазы яблоко и стал его чистить ножом.

– Миша рассказал нам о своей проблеме, – Доктор посмотрел на Михаила. – Ирина ужасно расстроилась.

– Ничего, – сказал Гринчук. – Прорвемся. Я уже предупредил Полковника. Еще месяц, и мы вплотную этим займемся.

– Со своей стороны… – Доктор снова оглянулся на Михаила, – я не вижу особых изменений. Есть некоторая усталость, но не более того. Вот наступит лето, вы соберетесь вместе и съездите на море. Помню, в семьдесят третьем, я ездил в Крым. Жена… Тогда у меня еще была жена… Жена осталась дома, а я… Вино, море и женщины. Я, кстати, настоятельно рекомендую именно такую диету. Море, женщины, вино. Причем, вином и морем – не злоупотреблять.

– А женщинами? – спросил Гринчук.

– По возможности, – сказал Доктор и поднял указательный палец. – Всех женщин вы осчастливить не сможете, но стремиться к этому нужно. С единственным условием. Осчастливить. Сделать женщину счастливой хоть на миг. Им так не хватает счастья.

Вошла Ирина. Молча налила в чашку Гринчуку кипяток. Добавила заварку. Подвинула сахарницу и вазу с печеньем.

– Вы не поверите, Юрий Иванович, – продолжил тему Доктор. – Я сейчас, с вашей легкой руки, выступаю в роли психоаналитика, так чего только не услышишь от наших уважаемых и материально обеспеченных женщин. И, как верно писал классик, все они несчастны по-своему.

– Фрейд? – уточнил Гринчук.

– Побойтесь бога! – всплеснул руками Доктор. – При чем здесь Фрейд?

– Так ведь психоанализ.

– Это Толстой! Лев Николаевич.

– Он тоже занимался психоанализом? – Гринчук насыпал себе в чашку сахар и посмотрел на Доктора с самым невозмутимым видом.

– Кто? Толстой? – опешил Доктор.

– Лев Николаевич, – кивнул Гринчук.

Доктор набрал в легкие воздух, но потом вдруг засмеялся и погрозил Гринчуку пальцем:

– Снова купили старика. Я никак не привыкну к этой вашей манере внезапного розыгрыша. Никак не вобью себе в голову, что с вами нужно быть каждую секунду наготове.

– Как пионер, – Гринчук взял из вазы печенье. – И что там о несчастье женщин?

– В принципе, оказалось, что счастливых среди них вообще нет. То есть, они обращают внимание только на то, что не получилось, принимая все положительные моменты, как должное. Одна дама была в жутком горе, когда муж забыл привезти ей из Парижа какое-то особое платье. Всегда привозил, а в этот раз… Еле ее успокоил.

– Тяжелая у них жизнь, – усмехнулся Гринчук.

– А вы не иронизируйте, – серьезно сказал Доктор. – Они искренне полагаю, что тяжелая. И страдают.

– Кстати, о страданиях. Лелюкова, случайно, среди ваших пациенток не значится?

– Простите, Юрий Иванович, но существует такая вещь, как врачебная тайна. – Доктор строго посмотрел на Гринчука.

– Значится, – констатировал удовлетворенным тоном Гринчук. – Так что же вы, Доктор, не поняли, что мадам Лелюкова решила своего мужа искалечить? И что завела себе любовницу?

– Ольга? – растерянно переспросил Доктор.

– Ольга.

– И с кем она?..

– Есть такая вещь, Доктор, как тайна следствия, – с ханжеским выражением лица заявил Гринчук. – И я, как порядочный человек, не могу вам сообщить, что у Лелюковой и ее мужа роман с одной и той же дамой. С красивым именем – Маргарита.

– С Гоноратской?

– С ней, родимой. Она что, тоже среди ваших пациенток?

– Не поверите, Юрий Иванович, – тяжело вздохнул Доктор. – За те три месяца, которые я… гм… практикую, ко мне на прием записались практически все обеспеченные дамы этого города. Мне, во всяком случае, так кажется. Времени не хватает совершенно. Приходится даже некоторым отказывать…

– Да, – кивнул Гринчук, – кто бы мог подумать? И ведь без рекламы, без, извините, раскрутки…

Михаил, заметив, что Ирина начала убирать со стола, встал и принялся ей помогать. Подхватив тарелки, вышел из комнаты.

Гринчук перехватил взгляд, которым Ирина проводила его, и отвернулся. Лучше бы она ругалась. Лучше бы требовала от него выполнения данного обещания, называла его как угодно, лишь бы не молчала вот так. Лишь бы не смотрела на Михаила как на смертельно больного щенка.

– А в этом деле вовсе не нужно рекламы, – сказал Доктор.

– Что? – Гринчук не сразу вернулся к разговору.

– Я говорю, что для этого дела вовсе не нужна реклама. Даже наоборот! Одна дама рассказала своей подруге, причем так рассказала, что той захотелось просто прийти посмотреть. Пришла, поговорила. А я ей…