Александр Золотько - Правосудие любой ценой

Гринчук закрыл за Милой дверцу машины и оглянулся на охранников:

– Нехорошо!

Старший потер шею.

– И сколько вам сунул этот красавец, чтобы вы им не мешали? – поинтересовался Гринчук.

– Да… – вяло взмахнул рукой старший.

– Двадцатку зеленью?

– Ну…

– Давай, – протянул руку Гринчук.

Старший тяжело вздохнул и вытащил из кармана купюру.

– Вас трое… – сказал Гринчук.

Охранники не стали ни подтверждать, ни опровергать эту очевидную истину.

– Двадцать на три не делится, – продолжил Гринчук, с интересом рассматривая купюру. – Без остатка.

– Нет, – вздохнул старший.

– А вот и делится, – радостно сообщил Гринчук. – Каждому из вас полагается по шесть долларов с мелочью. Держите.

Гринчук аккуратно разорвал купюру на три равных части и протянул их охранникам:

– Заработали.

Охранники взяли обрывки.

Гринчук сел за руль.

Старший подошел ближе, и Гринчук снова открыл дверцу:

– Что?

– Вы не говорите, пожалуйста, Баеву…

– О чем? – спросил Гринчук.

– О… – начал старший, но спохватился. – Ни о чем. Спасибо.

– Странная штука – жизнь, – задумчиво сказал Гринчук, выводя машину на дорогу. – Твой Паша – имеет бабки, имеет возможность купить почти все, что хочет. Но лезет в драку за, извини, Мила, за сопливую девчонку, которых у вас в лицее хоть пруд пруди. При этом романа у вас с ним нет.

– Нет, – согласилась Мила.

– Как думаешь – почему?

– Не знаю. Наверное, трахнуть меня сегодня хотел, а вы помешали, – Мила вздохнула. – И пацанам, наверное, уже рассказал.

Гринчук молча искоса посмотрел на Милу, но от комментариев воздержался.

– А что мне теперь делать? – в голосе Милы звучала грусть. – Где мне найти такого…

– Какого? – спросил Гринчук, чтобы поддержать разговор.

– Как вы, – просто ответила Мила.

– Это ты брось, – быстро сказал Гринчук. – Эту тему давай сразу же обсуждать не будем.

– Почему? – удивилась Мила. – А, вы думаете, что я вас хочу в постель затащить…

Гринчук хмыкнул.

– Нет, я понимаю, что не в вашем вкусе. И я видела вашу Ингу, на дне рождения у Гончарова. Я с такой соревноваться не смогу… А вот такого как вы найти…

– Слышала песню «малолетка – дура дурой»? – спросил Гринчук. – Это про тебя. Ты еще не поняла, что такие как я счастья женщине принести не могут? Это со стороны может показаться, что такие крутые пацаны, как сам Зеленый…

Мила заинтересовано обернулась к Гринчуку, и тот осекся. Помолчал.

– Понимаешь, Мила, – совсем другим тоном сказал Гринчук, – ты и твои приятели… Парни твои… Вы еще слишком маленькие. Юные. У вас пока выросло то, чем вы можете трахаться. А то, чем можете любить… Как тебе это объяснить…

– Я понимаю, – серьезно сказала Мила.

– Да? Хорошо. А то я сам ни как не пойму, что происходит со мной и женщинами. С Ингой… Вся жизнь приучила меня к тому, что нужно быть готовым к потерям. Что в любой момент то, что мне дорого, может исчезнуть, – Гринчук говорил задумчиво, будто говорил сам с собой, словно Милы не было в салоне. – И я готов к этим потерям. И каждый раз, прощаясь с Ингой, я готов к тому, что завтра ее не увижу. Это похоже на любовь? Или нет? Когда любят – не могут жить без человека. А я с первой минуты готовлюсь ее потерять… Потерять и жить дальше.

Рука Милы легла на руку Гринчука:

– Дядя Юра, не нужно так. Все…

Гринчук усмехнулся невесело.

– Извини, Людмила, задумался, – сказал он.

– Я понимаю, – сказала Мила. – Я Инге ничего не скажу. Честно. Только…

– Что?

– Пиво мне даже родители разрешают. И если вы в следующий раз мне станете запрещать… – Мила хитро улыбнулась.

– Девушка, – суровым тоном произнес Гринчук. – Шантаж – это преступление. Я, конечно, готов пойти на некоторые уступки, но…

Машина остановилась возле дома Чайкиных.

– Вы теперь будете делать все, что я скажу! – заявила шантажистка. – Вот, например, можете поцеловать меня в щеку.

– Ладно, – покорно согласился Гринчук, – давай свою щеку.

Уже выбравшись из машины, Мила спохватилась:

– Чуть не забыла… Вы идете послезавтра на день рождения Махмутова? Вам уже прислали приглашение?

Гринчук закрыл глаза и застонал.

– Надеюсь, что обо мне забыли.

Но надеялся он напрасно. Приглашение в длинном конверте ему вручил Михаил, когда Гринчук приехал к бабе Ире.

Гринчук вошел в комнату, Михаил полез в карман, достал конверт и молча протянул.

– Есть хочешь? – спросила Ирина.

– Только чаю.

– А коньячку? – предложил Доктор. – Медицина рекомендует.