Александр Золотько - Под грязью пустота

Скорость нарастала. Он закричал.

– Ты чего орешь? – спросил женский голос.

– Падаю, – он повернул голову на голос и закричал снова.

Это она, первый человек, которого он убил. Та, которую он оставил лежать на полу ресторана в новогоднюю ночь, та, которая пыталась его убить.

– Падаешь! – насмешливо сказал кто-то справа, – Он падает! Ты понял, он у нас падает! Какая трагедия! Падает сам Александр Гаврилин!

Гаврилин… Это его фамилия. Точно, его.

Гаврилин повернул голову.

– Клин?

– Узнал, – Клин покачал головой, на измазанном кровью лице появилась улыбка, – только недавно виделись.

К щеке прилипли крошки. На широко раскрытых глазах лежала пыль.

– Не нужно кричать. Мы ведь не кричим.

– Мы не кричали даже тогда, когда ты нас убивал, – Гаврилин узнал этот голос не оглядываясь. Музыкант.

– Мы даже не обиделись, – сказал музыкант.

– Точно, не обиделись, – подтвердил еще один голос, – верно, батя?

– За что ж на сержанта обижаться? Убил и убил – дело житейское. Нам теперь проще, а ему еще жить. Как думаешь, Кирилл?

– Обидно только, к детям так и не смог заехать. А так – все нормально. Честно!

Гаврилин зажмурился. Еще раз ударил рукой по льду.

– Да что ты маешься? Вторую руку разобьешь, – сказал неодобрительно голос лесника.

– Но я же падаю!

– Да кто ж тебе это сказал?

– Я же вижу…

– Видишь! – музыкант засмеялся, – Видишь! А кто тебе сказал, что ты видишь правду?

– А вдруг это стена мимо тебя взлетает? А ты стоишь на месте. Ты вниз смотрел?

– Нет.

Хохот. Смеялись все.

– А ты посмотри, – посоветовал Клин, – до самой смерти не забудешь.

– До самой смерти… до самой смерти… до самой смерти… – подхватили остальные и засмеялись.

– Ты не падаешь, дурак, не падаешь. Ты взлетаешь!

Гаврилин не разобрал, кто именно сказал это. Взлетает. Куда? Вниз? Или падает вверх?

– Помнишь, что говорил Хозяин?

– О том, что наверху нечем дышать? Помнишь?

– Ты еще тогда спросил, не кружится ли у него голова от недостатка воздуха. Помнишь? – голоса быстро сменяли друг друга.

– Помнишь? Помнишь? Помнишь?..

– Только он поднимался долго…

– …а ты взлетаешь быстро…

– …за несколько дней…

– …ты будешь на самом верху…

– …только не цепляйся за лед…

– …все равно не поможет…

– …ты будешь на самом верху…

– …только попав на самый верх…

– …ты можешь…

– …уйти оттуда только после того…

– …как попадешь туда…

– …если захочешь уйти…

– …там нечем дышать…

– …там ты остановишься, а мы…

– …а мы полетим дальше…

Гаврилин зажал уши руками, посмотрел вниз.

Под ногами у него скала обрывалась. И начиналась голубая бездна неба.

Гаврилин почувствовал, что задыхается.

– Здесь нет воздуха! – крикнул ему кто-то, нелепо, вверх ногами стоящий на самом краю скалы.

И все стало на свои места. Он действительно взлетал.

И на самой вершине его ждал Хозяин. И еще кто-то. И еще… их было много, людей, стоявших на линии отделявшей скалу от неба.

Он действительно летел вверх, и это было куда страшнее, чем падение.

– … вдребезги. Лесника достал на улице, из ружья.

– Не звони. Лесника он положил из пистолета. Всего изрешетил. А Битому – точно, в живот.

– Кишки, кости – все в кашу.

– И Кирилла.

– И Кирилла. Вначале засадил ему в живот из двух стволов картечи, потом в лоб пулю влепил. И Нолику.

– С Ноликом вообще странная штука получилась…

– Какая штука?

– Да его пес порвал, кавказец Петровича. Руку почти начисто отъел, горло перекусил.

– Пацаны говорили, что живот Нолику чуть ли не до позвоночника выел.

– Тогда зачем ему еще и пулю в лоб засадили?

– Может, псина уже мертвого грызла?

– Хрен его знает… Ты лучше скажи, как он умудрился всех положить один. Пятерых. И Кирилла с ними, а Кирилл, между прочим, не салага.

– Хрен его знает. Так же как и Клина. Если человек умеет, то…

– Не нужно было его трогать. Лабух все точно сказал.

– Пасть закрой.

– Чего?

– Пасть, говорю, закрой, вон Краб появился…

– Где? А…

– Не дай Бог с ним сейчас зацепиться!

– Не пялься на него, а то гляделки быстро закроет!

– Нахрен!

– Тихо!

– Делать нечего? – спросил Краб, подойдя к болтавшим, – Занятие придумать?

– Да мы просто…

– Что?! – лицо Краба исказилось.

– Ничего, ничего, мы на минуту вышли, все…

– Я вам, суки… – Краб резко отвернулся и пошел к особняку.