Владимир Черкасов - Опер против маньяка

Вадик ринулся туда, вскочил на ограду. Кострецов четко влепил ему в спину!

Киллер кувырнулся на проезжую часть улицы. Капитан не торопясь шел к нему. И вдруг увидел, что Вадик, выгибаясь, снова бежит. Он ковылял к «ниссану», стоящему у тротуара.

Капитан попал в него, на Вадиковой куртке сзади чернело кровавое пятно, но тот, взмахивая руками, словно от воткнутого в спину кола, летел к «ниссану». И Кострецов запоздало вспомнил слова Камбуза, что это «ниссан» Вадика!

Опер рванулся к ограде, но Вадик успел открыть машину и рухнуть в нее. Когда Кость перепрыгивал ограду, мотор взревел, и автомобиль понесся прочь.

Кострецов проводил взглядом таранно умчавшуюся машину. Сунул пистолет в кобуру под курткой и пошел на Банковский.

Недалеко от пивной он отыскал наблюдающего Топкова. Гена взглянул на его окровавленное лицо.

— С кем сцепился?

— С Вадиком. Он о Камбузе в пивной на Покровке разузнавал, а мой стукач мне об этом звякнул. Попробовал я Вадика повязать на Чистопрудном…

Топков протянул ему носовой платок.

— Оботрись. Неужели он от тебя ушел?!

— Как видишь. Причем, с пулей в спине. Не учел я, что у Вадика поблизости может машина стоять. Подумал: раз он топает к метро, да загримированный, то, наверное, здесь без колес.

— Ну а Камбуз пьянствует тут, никуда не торопится, — доложил Гена.

— Пусть себе. Снимаем за ним наблюдение. Вадику в ближайшие дни не до Камбуза будет, — распорядился капитан, думая, что Кеша должен быть с Камбузом и в случае чего доложит.

Они зашагали с Банковского переулка.

Недооценил Кострецов Вадика. Кость не ведал, что тот с шизофреническим упорством делал себя по биографиям героических людей.

Умчавшись с Чистых прудов, Вадик, чувствуя, как льет из раны в спине, тормознул в улочке за Садовым кольцом. Окна «ниссана» были сильно затенены, он перелез на заднее сиденье и без опаски разделся по пояс. Поднял с пола сумку, где хранилась тщательно составленная им аптечка на случай таких ЧП.

Первым делом он набрал шприц с болеутоляющим. Правая рука со сломанным пальцем плохо действовала, но Вадик умел все делать и левой рукой. Изловчившись, вколол иглу в спину и затем в изуродованную Кострецовым кисть. Начал бинтоваться. Накручивал через грудь бинты, облегченно думая, что пуля, хоть и сидит сзади где-то в ребрах, но не пробила легкого. Он усмехнулся:

«Издалека пришлось менту стрелять, и по касательной».

Ему некогда было анализировать внезапную попытку блондина арестовать его, потому что безукоризненный киллер Вадик должен был отработать Камбуза до конца.

Вадик натянул чистый свитер, сорвал усы, — единственно оставшиеся у него из маскировки, сел за руль и снова поехал на Чистяки. Это была даже не дерзость, а точный психологический расчет, что сейчас его там искать не будут.

Чувствовал себя Вадик на предельном нерве, яро ощущал, что для него сейчас нет никаких преград. Раз ушел от такого классного в рукопашной блондина, то уж Камбуз обязан свалиться ему прямо на мушку.

«Ниссан» проскочил по Кривоколенному переулку по направлению к Банковскому. Встал на углу, с которого просматривался выход из пивной.

Из разнообразного багажа в машине Вадик извлек серый халат, в которых ходят уборщики, надел на себя. Натянул на голову кепку-аэродром, опустив ее козырек на брови, и выполз из машины.

На тротуаре ему показалось, что сейчас упадет: так закружилась голова от кровопотери и ожившей боли в спине. Но он стиснул зубы и захромал к пивной. Там привалился около входной двери, изображая пьяного. Он и был пьян от наплывающей волны болезненной мути, пульсации свинца в спине и изуродованного пальца.

Дверь наконец распахнулась — кто-то вышел. Вадику этого было достаточно, чтобы рассмотреть в глубине зала стоявших за столиком в обнимку Камбуза и Черча.

Он усмехнулся, отметив, что похмеленный им утром Черч — весьма деятельный босяк.

Вадик доковылял в «ниссан». Устроился на переднем сиденье боком, чтобы унять огонь раны, и стал ждать.

Когда стемнело, дверь пивной стала отчетливо видна под фонарем сверху, а притаившийся темно-синий «ниссан» слился с сумерками.

Ближе к закрытию из пивной вывалились, обнявшись, вдребезги пьяные Кеша и Камбуз.

Побрататься Черчу удалось с Камбузом вскоре после его появления в пивной. Кеша сообщил Камбузу, как отмазывал его на Покровке от блатной хари с глубоководной кличкой Сом. Служивший во флоте и плававший на субмаринах Кеша, сам «подлодка», умел образно травить и особенно отличился, глотая из батареи выпивки, признательно выметнутой Камбузом. Этот, как известно, никогда не ступал на палубу, но носил корабельную кличку и сейчас был на девятом валу-завалу. После Кешиной баллады не осталось никакого выхода для Камбуза, как напиться вместе с «летучим голландцем» до смертельного шторма.