Евгений Сухов - Бубновый туз

Егор невольно обернулся — и померещится же такое! Рядом стоял Васюта и отсчитывал Марусе деньги.

— Еще с пяток бутылок возьми. И закуски какой-нибудь приличной на твое усмотрение. Добавишь своих, если не хватит. Потом рассчитаемся.

Взяв деньги, Маруся ушла.

Воспоминания о Сарычеве были неприятными, вернув Егора в роковую действительность. Время, проведенное за столом с жиганами, на короткое время заставило его поверить, что он действительно свободен в своих желаниях, что может подняться из-за стола и пойти шелушить прохожих где-нибудь в темных закоулках Москвы.

Теперь Егор Копыто отчетливо понимал, что прошлого не воротить, а хомут, под который он подставил свою шею, будет отныне натирать мозоль всю жизнь.

Сегодняшнее застолье давало иллюзию свободы, когда, не таясь, можно было говорить о чем угодно. Но не следовало забывать о том, что на углу Хлебного переулка в условленное время его будет ожидать Сарычев, чтобы подробно выслушать первый доклад. Комиссар только ненадолго отпустил поводок, как это делает дальновидный хозяин, — пусть животное справит нужду, чтобы потом вновь крепко намотать его на кулак.

Знай хозяйскую руку!

Не выдержав, Егор скрипнул зубами. Он был уверен, что в этот самый момент его лицо перекосила гримаса бешенства. Но никто из сидящих за столом, кажется, не заметил этого.

Егор посмотрел на часы. Неожиданно его посетила бесшабашная мысль: «А что, если рассказать жиганам о предстоящей встрече с Сарычевым?» От этой мысли ему вдруг сделалось неимоверно легко. Они бегают за Сарычевым уже который месяц и ничего не могут сделать, а он сейчас преподнесет им начальника московской Чека на блюдечке! Хавайте, дорогие жиганы, товарища Сарычева на закусь!

Взгрустнулось. Не так-то все просто. В таком случае он обязан будет рассказать о своей договоренности с Сарычевым. А ведь по законам жиганской чести он должен был бежать от «дружбы» с чекистом галопом! А если вел беседы, значит, душа не чиста.

— Жиганы, тут такое дело, — тяжело поднялся Егор. — Лялька меня ждет.

— Уже с растопыренными ногами лежит? — забалагурил Кузя.

— Я ей сам растопырю, — пообещал Егор.

— Баба — это святое!

— Ты, Егор, не пропадай.

— Все будет торчком! — пообещал Егор, направляясь к двери.

«А Маруська баба ничего, понятливая, — думал Егор, спускаясь по лестнице. — Кажись, сейчас она вроде свободная. Надо будет подкатить по-серьезному. Глядишь, обломится».

Вспомнив широкие бедра хозяйки, Егор широко улыбнулся. Ладный товарец. Перед такой бабой и бисер метать не стыдно.

Он вышел на улицу.

Уже перевалило за полночь. В соседнем доме светилось несколько окон. Ночь серая, слегка подсвеченная луной.

Подняв воротник, Егор побрел по улице. До Хлебного переулка идти минут тридцать. Как раз есть время пройтись по ночному городу, чтобы еще раз продумать линию предстоящего разговора. Нужно будет попробовать выторговать что-нибудь лично для себя. У чекистов большие возможности, например, они могли положить ему какой-нибудь неплохой оклад. Полагается за риск! Узнай жиганы о его игре, так тотчас посадили бы на пику!

Задумавшись, Копыто даже не обратил внимания на мужчину с женщиной, вышедших навстречу к нему из подворотни. Мужчина был в длинном темном пальто, женщина на полголовы ниже.

— Егор, чего это ты своих не узнаешь? — шагнул мужчина навстречу.

— Кирьян, — недоуменно выдохнул Егор, потерянным взглядом уставившись в лицо жигана.

Немного поотстав, из-за плеча жигана выглядывала Маруся.

— Вижу, что признал. Так чего это ты там жиганам впаривал обо мне? Будто я теперь совсем не тот, что был раньше? — доброжелательно улыбаясь, спросил жиган.

Егор похолодел.

— О чем ты, Кирьян, неужели ты меня не знаешь? Я же за тебя кому угодно глотку перегрызу!

— А сейчас ты куда собрался, уж не в Чека ли? — все с той же широкой располагающей улыбкой вопрошал Курахин.

Он был спокоен и дружелюбен. Не самый лучший знак. Ведь Сатана может облачиться в любую личину.

Следовало возмутиться. Заорать. Возможно, схватить Кирьяна за грудки и вытрясти из него всю душу, но Егор лишь сдавленно переспросил:

— О чем ты, Кирьян?

Он увидел блеснувший ствол «браунинга». Егор даже не заметил, в какой именно момент Кирьян сумел его извлечь. Просто оружие материализовалось из сгустка темноты и теперь смотрело черным зрачком прямо ему в душу.

— Тебе привет от Сарычева. Извини, что он горячий.