Евгений Сухов - Власть Варяга

По лицу девушки пробежала тень, она отвернулась и, помолчав несколько секунд, сказала:

— Какая разница… Прости, Илья, но мне неприятно об этом вспоминать. Главное, что сейчас я здесь, остальное неважно.

— Не хочешь — не говори, — не стал настаивать Ростовский. — А почему ты мне сейчас назвала свое настоящее имя? Насколько я знаю, у вас это не принято.

— Обычно я никогда не называю своего настоящего имени и представляюсь, как ты выразился, «псевдонимом». Сама не знаю, почему я назвала тебе настоящее имя. Может, потому что ты вызываешь расположение. Что-то в тебе есть такое, что отличает от всех остальных мужчин. Может быть, деликатность… Не знаю!

Илья Ростовский внутренне усмехнулся. Перед ним сидела такая деваха, которую бы пилить и пилить с утра до вечера, а он занимается с ней какими-то отвлеченными разговорами. Другой на его месте уже давно сорвал бы с нее платье и поимел бы прямо у порога, не спросив имени. Тем более что оно ему и так было известно.

— Спасибо, не ожидал.

Бокалы торжественно встретились хрупкими боками, и под потолком надолго повис хрустальный звон. Выпив напиток до капли, Ростовский поставил бокал на край стола.

— Может, начнем? — несмело предложила девушка. — Твое время идет.

— Знаешь, у меня очень странное ощущение, — признался Ростовский. — Может быть, это от шампанского… Просто я вот о чем подумал. Как было бы замечательно, если бы ты сказала несколько иначе.

— И как же? — мгновенно включилась в игру Лада.

— Например, вот так: «Может, начнем, я так тебя хочу!»

— Ого! — удивилась Лада, откинувшись на спинку дивана. — Такие слова ко многому обязывают. И потом, они говорятся только очень любимому мужчине. Понимаешь, Илья, их не произносят за деньги!

Ростовский поднял руки:

— Я не настаиваю. Может, еще шампанского?

— Не откажусь, — мило улыбнулась Лада, протянув свой бокал.

Илья наклонил бутылку, и шипящий напиток наполнил тонкостенный фужер.

— Ой-ой! — Лада поджала ноги.

Шампанское, перелившись через край, залило платье девушки и тонкими ручейками потекло по коленкам.

— Здесь есть какое-нибудь полотенце?

— Не беспокойся, — серьезно заверил Ростовский, — я вытру сам. Пожалуйста, не лишай меня этого удовольствия!

Присев на корточки, он обхватил бедра девушки ладонями и лизнул ее колено.

— Мне щекотно, — засмеялась Лада.

— Тебе придется потерпеть, — кончик его языка прошелся выше по бедру. — Какая же ты сладкая!

— Я разденусь.

Лада поднялась, сбросила лямочки с плеч и перешагнула через соскользнувшее вниз платье. А вот это приятный сюрприз — под платьем у Лады отсутствовало белье. На красивых выпуклых ягодицах была отчетливо видна узкая полоска кожи, лишенной загара. Все ясно, девушка предпочитает загорать топлесс.

— Очень хорошо, что это не заняло у тебя много времени, — хриплым голосом проговорил Илья Ростовский, скинув с себя сорочку.

Лада подошла вплотную, прижалась к нему грудью и прошептала в самое ухо:

— Какой же ты сильный.

Подняв девушку на руки, он осторожно положил ее на кровать.

— Как ты хочешь?

— Я твоя раба… Во всяком случае, на час, так что право выбора я оставляю за тобой.

Ростовский аккуратно лег на девушку, как будто опасался ее раздавить. Обхватив его спину руками, она подалась ему навстречу, а длинные ноги умело обвили его бедра. Илья вошел в нее легко и с радостью отметил, что проникновение доставило девушке немалое удовольствие, глаза ее слегка затуманились, и она издала легкий стон.

— Тебе хорошо? — шепнул он в раскрасневшееся ухо.

— Да, — едва слышно протянула Лада и уже умоляюще, чуть приоткрыв глаза, произнесла: — Ты только не торопись, я хочу, чтобы ты выпил меня до последней капли.

— Постараюсь, — честно произнес Илья Ростовский, понимая, насколько трудно ему будет выполнить это обещание.

Подобного в его жизни еще не случалось. Лада извивалась змейкой, шевелила бедрами, нашептывала ему на ухо ласковые слова и без конца покрывала его лицо и грудь поцелуями. А когда произошел оргазм, на удивление бурный, он не выдержал и вскрикнул от нахлынувших чувств. И, потеряв силы, распластался прямо на Ладе, горячей, словно печка.

— Кажется, стучат, — произнесла Лада, — это, наверное, Резван волнуется.

— Что ему надо? — не понял Ростовский.

— Милый, наше время вышло еще двадцать минут назад.

Господи, оказывается, у всякого блаженства имеется свой срок.

— Не вставай, — Ростовский придержал рукой собиравшуюся подняться Ладу. — Я с ним поговорю.