Евгений Сухов - Власть Варяга

— Ладно, не гоношись, — дружелюбно предупредил его Чертанов. — Ты лучше скажи, что ты здесь делаешь?

— А что мне, в собственном дворе, что ли, нельзя посидеть? — очень искренне завозмущался парень.

Что ж, в какой-то степени его можно было понять.

— Сижу в своем дворе, курю, а тут налетают архаровцы, начинают руки выкручивать… Ладно еще по роже не надавали!

— Так, значит, это твой двор? — с трудом сдерживая разочарование, спросил Чертанов.

Парень зло отряхнул испачканные брюки и произнес:

— А то чей? Десять лет здесь живу.

— Чего же ты домой-то не идешь?

— Вам и на этот вопрос отвечать? — округлил глаза задержанный. — Да с женой я поцапался, вот и не иду. Она стерва у меня языкастая, да еще с руками. Жду, пока поутихнет. Стукнул я бы ее по репе, чтобы уму-разуму научить, да тоже нельзя. Позовет по ноль-два таких же бравых ребят, как вы, а они уж мешкать не станут.

Чертанов невольно улыбнулся:

— Это верно. Где твое окно?

— Третье справа, второй этаж. Если хотите, так могу жену привести.

— Пока не надо.

Дверь подъезда с шумом распахнулась, и из нее, держа в правой руке кейс, вышел Илья Ростовский. Не оглядываясь на людей в форме, он уверенно прошел к своей машине, снял ее с сигнализации, привычно юркнул в салон и завел двигатель. Василий даже не взглянул на вышедшего соседа. Чего головой-то вертеть, когда своих проблем полно!

Теперь стало окончательно ясно, что парень тут ни при чем — он не удостоил проходившего Ростовского даже беглым взглядом. Для такого примитивного существа уж слишком тонкая игра.

— Я тебе вот что советую, — сочувственным голосом протянул Чертанов. — Шел бы ты домой, помирился со своей женой, она тебя, ангела, наверное, заждалась. Время нынче неспокойное, как бы чего не вышло!

— Я в своем дворе сижу, — невесело буркнул Василий, — чего мне прятаться. А со своей бабой я сам разберусь.

Снова громко хлопнула дверь подъезда, и прямо к ним в коротком легком халатике и в домашних тапочках на босу ногу устремилась молодая, не лишенная привлекательности женщина.

Бесстрашно приблизившись, она взволнованно затараторила:

— Вы за что его задержали? Он же ничего не делал. Сидит на лавочке, никого не трогает, не пьяный! Что такое?

— Валя, все нормалек, — стал успокаивать ее Василий. — Я тут просто разговариваю, классные мужики! — искренне убеждал он супругу.

— Отпустите его немедленно! — наседала женщина.

Чертанов невольно улыбнулся. Такие женщины встречаются практически в каждом дворе — горластые, боевые, способные в одночасье сколотить вокруг себя массу сторонников. Им бы работать домоуправами, да вот обделила судьба завидными должностями. Так что нет ничего удивительного в том, что этот парень, чьи кисти сплошь покрыты наколками, терпеливо дожидается, пока его благоверная успокоится и сменит гнев на милость.

— Его никто не держит, — мягко заметил Михаил.

На лице женщины, заметно возбужденном, отобразилось сомнение:

— Так почему же он не идет?

— А это вы у него спросите! — кивнул Чертанов в сторону Василия, который уже пришел в себя после знакомства с группой захвата и теперь выглядел соколом, только что разодравшим голубку.

— Ну сказано же, — несколько раздраженно протянул Василий, — о пустяках говорим.

— Пока вы его не отпустите, я не уйду! — твердо заявила женщина.

Задушевный разговор следовало перенести на более благоприятное время. Женщина не отстанет. Это точно! Впрочем, есть один подходящий способ: связать бабоньку по рукам и ногам и смирнехонькую, с кляпом во рту, уложить на лавочку. Жаль, что так поступать никак нельзя. Такие женщины отважны и безрассудны, когда дело касается домочадцев. В минуту опасности в них пробуждается могучий материнский инстинкт, и даже сынок-дебошир или пьяница-муж видятся им в подобных ситуациях милейшими созданиями. Костьми лягут, но в обиду их не дадут.

— Иди, — сказал Чертанов, обращаясь к Василию, — и постарайся не особенно засиживаться в темных дворах.

Парень, понимающе кивнув, поднялся. Причем не спеша, с показной ленцой. Дескать, хотя вы ребята и приятные во всех отношениях, и тем для разговоров нашлось немало, но не обессудьте, надо идти. Жена пришла. Тревожится, знаете ли. Он швырнул недокуренную сигарету под куст сирени. Красный огонек брызнул сорвавшейся звездой и погас в ночи. По-хозяйски обхватив супругу за плечи, он направился в сторону дома.

Вот и еще одна ниточка оборвалась. Скоренько, однако.