Евгений Сухов - Последний в черном списке

— То же, что и всегда, — как ни в чем не бывало ответил Сабуров и облокотился о барную стойку.

Зина повернулась к помощнику следователя и вопросительно посмотрела ему в лицо.

— Хорошо, — неуверенно ответила она. — А что мы всегда заказываем?

— Зина! Как можно, — добродушно куражился Сабуров. — Забыли вы меня совсем…

— Извините, вас тут много, а я одна, как видите.

Она бросила косой взгляд в сторону летчика. Молодой человек, по всей видимости летчик, встал с табуретки, которую тут же занял какой-то очередной пассажир, ожидающий своего вылета, с бокалом красного вина и тарелкой экзотических фруктов. Летчик же подошел поближе к Сабурову.

— Ну, налейте мне чаю. Зеленого и с сахаром. Две ложечки, не больше, — попросил Сабуров.

Летчик, стоявший справа от Владимира, насмешливо хмыкнул.

Молодой работник прокуратуры даже не посмотрел в его сторону. Он спокойно наблюдал, как буфетчица готовит чай.

Бросив в пластиковый стаканчик с двумя ложками сахара на донышке пакетик чая, она снова переключилась на своего приятеля.

— А у вас тут весь персонал питается? — спросил Сабуров, сделав несколько глотков.

— А что вас, собственно, интересует? — включился в разговор летчик.

— Один человек, — сказал Сабуров и тут же невинно поинтересовался: — А у вас пирожные есть?

Зина молча кивнула.

— Тогда дайте, пожалуйста, еще и пирожное.

— В таком случае вам лучше, может быть, в справочную обратиться? — предложил приятель Зинаиды.

— Нет, в справочной таких сведений не дадут, — откликнулся Сабуров.

Зина поставила на стол перед клиентом блюдце с кусочком торта.

— Угощайтесь, — неожиданно предложил Сабуров, придвигая тарелку к девушке.

Зина удивленно скользнула глазами по лицу Владимира, затем перевела взгляд на летчика.

— Ну, мне вообще-то лететь пора, — недовольно бросил молодой человек и развернулся, чтобы уйти.

Стажер достал свое служебное удостоверение и демонстративно протянул его Зине. Новенький, блестящий, с нестершимся глянцем документ произвел на обоих собеседников должное впечатление. Девушка внимательно посмотрела на удостоверение, потом на друга и застыла в нерешительности. Летчик вернулся и внимательно рассмотрел документ.

— Вон как! — протянул он.

Выражение лица молодого человека изменилось. Его взгляд выражал уважение и неподдельный интерес к происходящему.

Сабуров продолжил разговор с буфетчицей, не обращая внимания на летчика, который теперь пытался выкрутиться из щекотливого положения, найти путь к отступлению и проследить за интригующим развитием событий.

— Зина, скажите мне, вам о чем-нибудь говорит фамилия Лерайский? — Сабуров совершенно изменился. Его голос стал более жестким.

Девушка пожала плечами и, удивленно хлопая глазами, посмотрела на представителя прокуратуры.

— А что? — неуверенно спросила она.

— Этого человека убили. Ведь он работал в вашей авиакомпании.

— Это Владислава-то? — услышал Сабуров из-за спины голос летчика.

— Сейчас, подождите, — сказала девушка. — Я Ларису за стойку поставлю и поговорим. Ладно? — Она подозвала женщину, которая помогала девушке следить за чистотой в буфете. — Лариса, постой за меня. Мне надо отойти. И пусть принесут шампанское. У меня все закончилось.

После этого она вышла из-за стойки.

— Можно я с вами? — осторожно поинтересовался летчик и последовал за Сабуровым и Зиной.

Все трое остановились у широкого подоконника зала ожидания недалеко от буфета.

— Так что насчет Лерайского? — вновь спросил Сабуров.

— Он заходил ко мне в тот день, — сказала девушка тихим голосом.

— Это когда? Когда случилась авария? — уточнил Владимир.

— Ну да! Слушайте, а вы нас не… не заложите? А то нам приказали ничего не говорить об аварии.

— Кто?

— Ну, мне наш начальник сказал, Максим Сергеевич. Он, конечно, не говорит, что это распоряжение генерального, но всем же понятно!

— О чем речь! — заверил ее Сабуров. — Мне только надо знать правду.

— Ну, тогда рассказываю. Он прибежал в буфет ко мне тогда. Лерайский-то… Как раз мое дежурство было. Я Люду меняла. И говорит: «Налей, как всегда». Ну, прямо как вы! А я ему: «Влад, хватит пить, ты же на работе». Так он так посмотрел на меня, что я налила. На, думаю, упейся. Если не у меня, так он где-нибудь в другом месте бы выпил. А минут через двадцать мы и услышали, что наш самолет разбился. Я чуть в обморок не упала. Вон, Мишка знает, — девушка кивнула на молодого летчика. — Он как раз рейс закрыл и перед тем, как идти домой, ко мне зашел. Он мне говорит: «Не волнуйся ты, там еще Кулек сидел». Ну, вроде как авария не могла из-за того, что я Лерайскому налила, произойти.