Евгений Сухов - Последний в черном списке

Без всякой конспирации Владислав взмахнул рукой, и рядом с ним остановилась машина. Он плюхнулся на переднее сиденье. Назвал свой домашний адрес. Машина тронулась. На повороте Елизаров заметил, что «Опель Кадет» с тонированными стеклами все так же стоит у обочины рядом с главным входом в ночной клуб «Рапсодия».

Сумерки медленно, но неумолимо окутывали столицу.

— Что-то мне не нравится, что он застрял там, — Перегудов постучал пальцами по столешнице. — Пора бы ему уже выйти.

— Может, его тошнит? — предположил Сабуров.

— С трех кружек пива? Маловероятно. Пойдем-ка проверим.

Сыщик и стажер поднялись из-за столика и синхронно двинулись в сторону туалета. По ходу Перегудов набрал номер дежурившего на улице старшего лейтенанта Тихонова.

— Коля, у тебя там как?

— Все чисто, Виктор Алексеевич, — доложил старлей.

Сабуров первым вошел в помещение туалета и тут же невольно отпрянул.

— Ах, черт!

— Что? — Перегудов оттеснил его в сторону.

На полу рядом с распахнутой кабинкой туалета лежало распростертое тело Тимура Ромащенко. Голова его была размозжена, и вокруг нее уже успела натечь огромная лужа крови. Перегудов перевел взгляд на лежащие рядом с телом плащ и орудие убийства. Носок с монетами. Вот так — просто и незатейливо.

— Он ушел через окно, Виктор Алексеевич, — Сабуров указал на болтавшуюся решетку.

— Вижу, Володя, вижу, — равнодушно откликнулся сыщик.

— Как же так? Он обставил нас! Как детей! Что же теперь будет, Виктор Алексеевич?

Перегудов не ответил.

— Что нам делать? — не унимался Сабуров.

— Ничего. Теперь уже ничего, Володя. Он уже закончил.

— Этому просто не может быть объяснения! Ты хоть понимаешь, в каком я положении? Ты на секунду представь… Да, я обязан назначить служебное расследование! Ты понимаешь, что у меня нет выбора! Я либо подставляю ведомство, либо тебя. Первое, по определению, отпадает. Соответственно, остается…

Перегудов, сидя в приемной прокурора Алексея Александровича Шарабанова в ожидании вызова, понимал, что разговор предстоит не из легких. Провал операции по задержке преступника, искусно обведшего вокруг пальца оперативные службы, целиком ложился на плечи следователя. То, что убийце в конечном счете удалось довести до конца осуществление своих планов, нанесло Перегудову ощутимый удар. Он был вынужден признать, что с самого начала недооценил Владислава Всеволодовича. Преступник оказался гораздо более изощренным в своих действиях, чем ожидал от него следователь. И вот сейчас его распекали, как желторотого юнца. И вполне справедливо… Парировать доводы начальника районной прокуратуры ему было нечем. Да и незачем. Перегудов лишь молча слушал.

— Шесть трупов, Виктор Алексеевич! Шесть!!! — голос прокурора стал срываться на крик. — С диспетчерами — это еще можно было как-то замять… Я мог как-то отбиваться, прикрывать нас другими отчетами. Но четверо парней! И каких! Ты знаешь, кто у них родители? Ты пойми, у меня просто нет выхода.

Алексей Александрович быстро ходил по комнате и активно жестикулировал. Он снял пиджак и бросил его на пустующее прокурорское кресло. Три золоченые пятиконечные звезды на погоне мундира, окантованные по краю серо-голубым галуном, блеснули в лучах электрического света.

— На меня давят. Я все понимаю, Перегудов, все! Мне, что ли, тебе рассказывать? Я должен лавировать между различными подводными течениями, чтобы удержать это учреждение на том уровне, который мы сейчас имеем. А это не так уж плохо, как тебе известно. Я не могу не считаться с теми силами, которые существуют в правительстве, в генпрокуратуре и так далее…

Тираду старшего советника юстиции прервал телефонный звонок.

— Шарабанов. Слушаю, — отрывисто бросил в трубку Алексей Александрович, и тяжело опустился на свое рабочее место. Форменный пиджак он аккуратно набросил себе на плечи. — Нет-нет-нет, не вздумайте, Петр Евгеньевич… Вообще-то это разговор не одной минуты. Перезвоните мне к концу рабочего дня… Как то есть уже? — прокурор бросил взгляд на настенные часы напротив его рабочего места. Десять. — Прости, прости, Петя… В девять позвони. Завтра. Ладно? Я переговорю с судьей…

Трубка с грохотом легла на аппарат.

— Четыре парня, — напомнил Шарабанов продолжавшему молчать Перегудову. — Боброва-отца я знаю лично. У меня сын младший с его Пашей в одну секцию карате ходил, еще когда я ему жопу за двойки драл во втором классе. Я не знаю, как Боброву в глаза смотреть. Понимаешь? Мы часто на совещаниях встречаемся… Я понимаю, что сын его — подонок, как, впрочем, и… Но! Правосудие одно для всех! Старцев, как тебе тоже известно, не последняя фигура в бизнесе. Капитал его банка контролирует…