Валерий Рощин - Подвиг разведчика

Эвелина впервые за весь вечер обратила взор на собеседника с осознанной заинтересованностью.

— Что же тебе мешает? — насторожилась она.

Тот многозначительно повел плечами:

— Дал подписку о неразглашении, да и обстановка здесь неподобающая — слишком уж праздная. А мужики там — в холодных заснеженных горах, во главе с Костей лишены и малой толики комфорта…

Пока девушка пила шампанское, он мимоходом предложил:

— Заходи ко мне в гости — живешь-то рядышком… Возьмешь фотографии, а заодно я поделюсь с тобой кое-какой информацией…

И не дожидаясь возражения или отказа, заговорил с парадным пафосом:

— Дорогая Эвелина! Ведь наша с тобой юность прошла на одной улице, и я склонен видеть в этом некий символический смысл. Выходит: мы очень давно знаем друг друга…

А она внимала, опустив голову и, комментировала про себя каждую фразу: «Ну, вот и дождалась — уже «дорогая». Интересное вступление. И чем же монолог закончится?»

— …Я ведь тебя сразу узнал в клинике. Узнал и почувствовал что-то особенное…

«Врет. В юности он меня не знал, — незаметно усмехнулась она и опять с горечью подумала: — Боже, сколько раз мне говорилось нечто похожее! Другими словами, иными фразами, но похожее… Странно, но желание при этом возникало всегда одно: чтобы услышать это только от него — от любимого Ярового».

Вдруг рука Князева опять коснулась ее ноги, а потом и вовсе осторожно легла на бедро. Петровскую позабавила эта наглая фамильярность. «Занятно. Константин считает его своим приятелем. Или даже другом детства, — дивилась она и еле сдерживала смех с желанием всадить в его руку вилку. — Или я ошибаюсь, и дальше флирта этот селадон зайти не решится?»

— Ответь мне, пожалуйста, — перешел он на многозначительный шепот, — если когда-нибудь сложатся благоприятные обстоятельства, могу ли я рассчитывать на твою благосклонность…

— Нет, — отрезала Эвелина, резко скинув его ладонь. — И что, собственно, ты считаешь «благоприятными обстоятельствами»?

Ни однозначный ответ, ни последовавший за ним вопрос не обескуражил именинника, и он продолжал говорить напористо, беспрерывно, делая лишь короткие паузы, чтоб смочить пересохшее от болтовни горло.

— Я, конечно же, не имел в виду самых жутких крайностей, типа исчезновения группы Константина в кавказских горах. Но ты взрослый человек и понимаешь: жизнь — сложная штука, и помимо явных катастроф она до предела насыщена множеством, казалось бы, безобидных мелочей. Однако именно эти, на первый взгляд невинные мелочи иногда и становятся причинами ссор, разводов, крушения судеб… Кто может сказать наперед: с таким-то человеком я проживу счастливо весь отпущенный богом срок и умру с ним в один день? Дорогая Эвелина, я человек настойчивый и терпеливый…

«Опять «дорогая»…»

Секунду спустя, продолжая размашистые рассуждения, он привстал, немного пододвинул стул ближе к милой собеседнице и уже основательно устроил ладонь на ее правой ножке. Она снова опешила от наглости, но вместе с тем одолевало любопытство: сколь далеко может зайти эта бесцеремонность? Уж не решил ли молодой ловелас воспользоваться подходящей для обольщения обстановкой? — в маленьком зале кроме них не было ни души, вокруг царил все тот же полумрак, одна бутылка шампанского была уже выпита…

— Разве ты не мечтаешь свить уютное гнездышко, наполненное благополучием и тихим счастьем? Чтобы вокруг бегали маленькие дети, и дом был полной чашей?.. — продолжал он вполголоса плести бесконечные словесные кружева.

Та напряженно молчала…

Князев подлил в фужеры шампанского, предупредительно подал один Эвелине, мимоходом наклонившись и поцеловав гостью в щечку. А когда и это действие не возымело явного отпора, неподвижная до того мужская рука осмелела и поползла вдоль бедра под юбку…

«Сейчас я все-таки ему врежу!.. — прицелилась она к его физиономии. — Хотя нет, пусть почувствует себя неотразимым донжуаном. Посмотрим, насколько ошибался в нем Костя».

Расторопные пальцы уже ощупывали широкую, ажурную резинку чулка…

Эвелина медленно перевела взгляд на Князева и внезапно отчетливо поняла, насколько сидящий рядом и в сущности ничего для нее не значащий волокита самонадеян, доволен собой и происходящим вокруг. Ему нравилось это убогое подземелье с одним лишь приличным портретом на стене. Он наслаждался впечатлением, производимым на полунищего врача щедро накрытым столом. Радовался встрече, полагая: если однажды она приняла приглашение, то непременно ответит согласием и в другой раз. А самым отвратительным открытием стало то, что Князев был способен на подлое предательство.