Валерий Рощин - Подвиг разведчика

— После первых же донесений от этих групп, соберемся и разработаем план дальнейших действий… — генерал-лейтенант сделал небольшую паузу, потер пальцами виски и закончил: — А пока я свяжусь с нашим руководством и посоветуюсь по поводу приведения войсковых частей, расположенных поблизости от чечено-дагестанской границы в повышенную боевую готовность.

«И вы, Сергей Николаевич, мыслите правильно, — возликовал про себя Князев и продолжил мысль сообразно генеральскому тону: — А я пока займусь наступлением на другом фронте. Завтра третье января — знаменательный день в моей жизни, и я непременно должен порадовать себя успехами в наступательной операции…»

/Санкт-Петербург/

До места назначенной встречи оставалось недалеко.

Эвелина опаздывала, но по Литейному шла с нарочитой неторопливостью. Яркое солнце прощалось с погожим январским днем, и она еще издали заметила, стоявшего в его лучах с роскошным букетом Антона. Но даже вид беспрестанно посматривающего на часы молодого человека не заставил ее ускорить шаг. Напротив, нырнув в ближайший магазин, с огромными витринными стеклами, девушка надолго остановилась возле прилавков. Медленно переходя из одного отдела к другому, она словно надеялась, что назойливый ухажер, лишившись терпения, покинет свой «пост».

«Такие, как красавчик Князев всегда рядом, всегда на дежурстве… Они умеют добиваться, ждать, и не отступятся от поставленной цели ни под какими пытками, — отчего-то вдруг вспомнились ей слова ассистента Вдовиной. — Подобные никуда не уедут и не исчезнут на целую вечность. Разве что задержатся на банкете, по случаю успешной защиты диссертации…»

Вздохнув, Петровская печально посмотрела сквозь оконное стекло на Антона. Одет он был безукоризненно и с претензией. Его любовь к дорогим и как принято сейчас выражаться «имиджевым» вещицам, вообще бросалась в глаза любому, кто чуточку пристальнее задерживал на нем свой взгляд. У Константина Ярового тоже водились деньги, но тот быстро расставался с их большей частью, пускаясь в траты не на шмотки и безделушки, а обновляя музыкальные инструменты, приобретая какие-то импортные струны или редкие нотные сборники. «Господи, — внезапно подумалось ей,

— какой же между Князевым и Костей убийственный контраст! Не так уж давно я близко знаю Константина, с Антоном вообще почти не знакома, но сколь же отчетливо бросается в глаза эта разница! И, пожалуй, я отдала бы сейчас все за то, чтобы встретиться не с этим… а с Яровым! Но, увы…»

Накануне вечером Князев неожиданно позвонил ей домой, хотя домашнего номера она никогда ему не называла. Он пригласил Эвелину посидеть в кафе по случаю собственного дня рождения — сегодня ему исполнялось двадцать девять. Сначала она наотрез отказалась, налету отыскивая какие-то несуразные причины: мол не отпустят раньше времени с работы, да и дома ждет масса запущенных дел… Но тот долго настаивал и даже попытался обижаться. А согласилась она только после его упоминания о каких-то фотографиях из далекого детства, на которых был запечатлен и Костя.

— Я непременно захвачу их в кафе — посмотришь и выберешь себе те, что понравятся, — с подкупающей добротою в голосе объявил он по телефону.

Против такого довода девушка устоять не смогла…

Наконец на витрине попалась какая-то зажигалка в симпатичной коробочке. Продавец завернула ее в нарядную упаковку и Петровская нехотя застучала высокими каблучками к выходу.

— Ты как всегда неотразима!.. — расплылось в улыбке лицо Антона.

Преподнеся цветы, он взял стройную девушку под руку и важно повел вдоль узенькой, примыкающей к широкому проспекту, улочки. Вскоре парочка спустилась в небольшой ресторанчик, расположившийся в подвале старинного, красивого здания. И в фойе, и гардеробе, где они оставили верхнюю одежду, и в бесчисленных закоулках таился приглушенный свет и витал приятный аромат. Однако муляжи антикварной утвари, разбросанные по стенам и углам дизайнерской мыслью; сводчатые, расписные потолки, и едва слышное, льющееся откуда-то сверху, русское хоровое пение, придавали заведению вид трактира и одновременно монастырской обители.

В одном из отдельных залов, их поджидал, заказанный на двоих, столик.

— Прошу, — галантный кавалер любезно пододвинул стул, продолжая суетиться вокруг и ухаживать. Сам же, устроившись отчего-то не напротив

— через крохотный круглый столик, а рядышком — сбоку, довольно спросил: